— Это как же? — удивился Сэмюэл Фиттс.
— Мы приносим с собой то, чего у города нет, — горы, ручьи, ночи в пустыне, звезды… и все такое…
— Заваливаешься в парикмахерскую — и плюх в кресло Хорошо! — размечтался Вилли. — По стенкам развешаны календари с похабными картинками, а под ними толпится народ, и все глазеют на меня в надежде, что мне вздумается пофилософствовать о скалах, о миражах и о Времени, которое таится среди скал и дожидается, когда же Человек оттуда уйдет.
— Приятно ощущать себя нужным, — сказал Вилли, — мы нужны горожанам как воздух, Сэмюэл. Так что открывай дорогу, Рок-Джанкши!
В листах обшивки посвистывал ветер Вот они уже проехали городские окраины, и вкатились в царство трепета и смятения.
Едва они проехали каких-нибудь сто футов, как Вилли вдруг ударил по тормозам.
— Тут что-то неладно, — сказал Вилли. Он обвел все вокруг своим рысьим взглядом, потянул воздух большим носом. — Запах, чувствуешь запах?
— Нет, не чувствую, — заерзал на месте Сэмюэл, — а что?..
Вилли косо посмотрел на него.
— Ты видел когда-нибудь, чтобы деревянный индеец у табачной лавки был выкрашен в небесно-голубой цвет?
— Нет, ни разу.
— Тогда посмотри вон туда. А видел ты когда-нибудь розовую собачью конуру, а оранжевый нужник, а сиреневую поилку для птиц? Так вот же они! Там, там и там!
Оба привстали в скрипучей машине.
— Сэмюэл, — прошептал Вилли, — ты только глянь! Они же покрасили каждое полено в поленнице, все перила на верандах, общинный приют, пожарные краны, заборы, мусорные фургоны, всякую мелочь, всякую финтифлюшку — весь город.
И все же… оркестровый павильон и баптистская церковь; железнодорожная станция и пожарная часть, даже приют закрытой общины, окружная тюрьма и ветлечебница, бунгало и коттеджи, оранжереи, башенки на крышах, вывески и почтовые ящики, телеграфные столбы и мусорные урны — все и вся сверкало пшеничным золотом, зеленью яблок-дичков, по-цирковому яркой алой краской. Казалось, вот только что Создатель повыдергивал из земли все, начиная баками для воды, кончая молельнями, выкрасил и оставил сушиться.
Но и эго еще не все: там, где раньше были сорняки, теперь сплошь росла капуста, зеленый лук, салат, теснились диковинные подсолнухи, работающие под полуденным небом как часы.
Под бесчисленными деревьями распустились анютины глазки, прохладные, как носики у щенят в летний день, они томно глядели большими влажными очами на постриженные изумрудно-зеленые лужайки, словно сошедшие с рекламных проспектов, приглашающих посетить Ирландию.
И в довершение ко всему мимо пробежали десять парней, чисто выбритые, волосы тщательно уложены, рубашки, брюки, тенниски — все сверкает, как снеговые горы.
— Этот город свихнулся, — проговорил Вилли, провожая их взглядом. — Просто чудеса! Сэмюэл, какой диктатор захватил власть? Неужели протолкнули закон, заставляющий мальчишек ходить чистыми, красить каждую зубочистку, каждый горшок с геранью? Слышишь запах? Это новые обои в каждом доме! На головы этих людей свалился Страшный суд! Ну не может же человеческая натура исправиться за одну ночь. Ставлю все золото, что я намыл за этот месяц: все эти чердаки и подвалы вычищены и вылизаны. Готов поспорить на что угодно, что с городом случилось нечто Такое…
— Ну, конечно, я даже слышу, как в саду поют херувимы, — запротестовал Сэмюэл. — Выдумаешь тоже, конец света! А впрочем, по рукам. Считай, золото уже мое.
Машина свернула за угол. В воздухе носились запахи скипидара и побелки. Сэмюэл выбросил за борт обертку от жвачки. То, что последовало за этим, немало удивило его. На улицу выбежал старик в новых комбинезонных брюках и начищенных до зеркального блеска ботинках Он схватил бумажку и погрозил кулаком удаляющейся машине.
— Ну форменный конец света, — пробормотал Сэмюэл Фиттс. — Да… но пари остается в силе.
Они отворили дверь в парикмахерскую. В ней было полно клиентов, одни уже подстрижены, напомажены, гладко выбриты, розоволицы, а другие еще дожидались своей очереди, чтобы устроиться в кресле и выгнуться дугой. Тем временем трое парикмахеров вовсю орудовали ножницами и гребешками. И посетители и парикмахеры говорили все разом, и в зале стоял гвалт, как на бирже.
Только показались Вилли и Сэмюэл, шум моментально утих. Можно подумать, в дверь выстрелили из ружья.
— Сэм… Вилли…
— Сэмюэл, — проговорил Вилли одним только краешком рта, — у меня такое ощущение, что сюда пожаловала Красная Смерть. — Потом громче: — Всем привет. Я пришел дочитать лекцию, озаглавленную «Любопытные флора и фауна Великих американских пустынь», а также…