Уши у дежурного стали багрово-красными.
— Шутник, оказывается! Можете подняться. Кстати, шутник, — он слегка наклонился вперед, — мы с вами еще встретимся!
Я беззаботно улыбнулся и стал подниматься по лестнице. Сидя за столом, заваленным бумагами, Джон Рурке испепелял меня взглядом.
— Прежде чем ты откроешь рот, Престон, выслушай меня. В этом городе у полиции есть другие дела, кроме как с тобой шутки шутить! Если ты еще хоть раз посмеешь делать посмешище из дежурного полицейского, я тебе ноги переломаю!
— А он мне сказал, будто ты желудком маешься, Джон! — ответил я. — Право, не стоит нам из-за этого ссориться!
— Запрещаю тебе называть меня Джоном! Для тебя я только лейтенант Рурке, постарайся этого не забывать!
Да, лейтенант Рурке находился, судя по всему, в очень дурном настроении. Я прошел и сел на расшатанный стул, стоящий между двух столов.
— Ты меня разочаровываешь, Престон!
Рурке сунул в рот маленькую черную сигарету, он обожает такие, закурил ее и выпустил мне в лицо вонючую струю дыма.
— У нас с тобой случались некоторые небольшие недоразумения, но вот впервые за все время нашего знакомства ты решил прятаться бабе под юбку!
— Боюсь, что не понимаю тебя, Джон, — не спеша ответил я.
Когда слушаешь Рурке, никогда нельзя знать, чего именно он добивается. Если лейтенант что-нибудь утверждает, это может оказаться и вопросом, который он задает, и лишь большой хитрец в состоянии догадаться, какой смысл этому вопросу придается. Всякого рода вопросы Рурке задает уже тридцать пять лет, он провел тысячи допросов, и в процедуре этой большой дока.
— Прекрасно ты все понимаешь! Ты воспользовался миссис Уайтон, чтобы помешать Джилу Рэндаллу отравить тебе существование!
— Ты все не так истолковываешь. Рэндалл подслушал частный разговор и сделал из него собственные выводы.
— Рэндалл — отец семейства. Он не может позволить себе похерить двадцать лет беспорочной службы, задев самое могущественное семейство в городе.
Знаком я выразил свое согласие.
— Все так, ты прав. Но я пришел сюда не затем, чтобы препираться с друзьями. Хочу сообщить тебе некоторые сведения.
— Сообщить сведения? — удивился Рурке, подозрительно глядя на меня. — Что ты еще придумал?
— Ничего. Я добропорядочный гражданин, желающий помочь полиции. Мне стало известно, что у Хадсона была любовница, девушка, которой Хадсон устроил веселую жизнь. Возможно, это именно тот потенциальный подозреваемый, которого вы ищете!
— Вот как! Ее имя? — заинтересовался Рурке, хватаясь за карандаш.
— Сильвия Лефай. Она жила с…
Я замолчал, увидев, что лейтенант скорчил недовольную гримасу и отложил в сторону карандаш.
— Надо было сразу догадаться, что твои сведения давно протухли! Нам уже все известно о мисс Лефай. Рэндалл как раз за ней и отправился!
— А куда?
— В контору, где она работает. Он ее сейчас доставит, и мы с ней немного побеседуем!
— Вот оно что! Жалость какая. Я опоздал на каких-нибудь полчаса!
Рурке усмехнулся.
— Важно доброе намерение!
Затем, взяв со стола несколько листков бумаги, громким голосом стал читать:
— Сильвия Лефай, двадцать пять лет. Натуральная блондинка, рост метр шестьдесят пять, вес приблизительно пятьдесят четыре килограмма. В настоящее время служит секретаршей в приемной туристского агентства. Улавливаешь?
Он постучал по записям толстым пальцем. Я собирался высказать свое мнение, как вдруг зазвонил телефон.
— Уголовная полиция, лейтенант Рурке у телефона! — сказал он быстро. — О, Джил!.. Да, я… Что? А что ты предпринял? Хорошо. Посмотрим. Я выезжаю… Да.
Рурке с силой бросил трубку и начал браниться как ломовой извозчик.
— Слишком поздно. Эта Сильвия скрылась. И оставила нам на память подарок. Того типа, у которого она служила, директора туристского агентства Монктон-Сити. Он по-прежнему у себя в конторе. Лежит на полу, растянувшись во весь рост. И угадай, что торчит у него из спины?
— Кухонный нож, — пробормотал я.
— Точно!
Рурке схватил трубку внутреннего телефона и быстро отдал ряд приказаний, велев фотографам и технической группе срочно отправиться в туристское агентство. Затем встал и взял шляпу. Я тоже встал и спросил.
— Скажи, лейтенант, можно и мне туда? Эта история меня очень интересует!
Рурке бросил на меня испепеляющий взгляд.
— Попробуй помешай тебе! Да ты же изгадишь мне карьеру с этой твоей Уайтон, того гляди останусь без пенсии! Но даю тебе добрый совет: не пытайся прыгнуть выше головы. Это дело касается только полиции!
Перескакивая через ступеньки, Рурке сбежал по лестнице и вскочил в полицейскую машину. Я сел в свою машину, развернулся и поехал следом.
Входя в здание, где размещалось туристское агентство, я молил бога, чтобы не встретился лифтер, с которым мы так мило пообщались накануне. Коридор на шестом этаже был переполнен любопытствующей публикой, загораживавшей проход… Какой-то полицейский тщетно старался заставить людей разойтись. Рурке нахмурил брови, затем обратился к пожилому господину, который выглядел весьма важно в своем дорогом костюме.
— Мистер, не могу ли я знать, кто вы будете?
Господин несколько удивленно подергал себя за галстук и прокашлялся. Затем ответил:
— Ну, разумеется! Я Спенсер Варрен, директор фирмы «Коммерческое общество Варрена»!
Рурке широко улыбнулся.
— То-то мне кажется, что я вас уже видел! Я лишь простой полицейский офицер, но знаком с деловой элитой нашего города!
Варрен расплылся от удовольствия, крайне польщенный словами Рурке.
— Большая удача, что вы здесь, мистер Варрен! Я рассчитываю с вашей помощью убедить всех тут присутствующих вернуться па свои рабочие места.
Какой-то пятидесятилетний плотный господин тоже решит сказать свое слово.
— Позвольте представиться! Меня зовут Проктор! Я руковожу фирмой «Проктор и сыновья». Через две минуты все мои служащие разойдутся!
И он злобно посмотрел на Варрена, дабы показать тому, что никто из Прокторов не намерен ждать указаний какого-то там Варрена. Скоро в коридоре не осталось никого, кроме полицейского.
— Ловко сработано, лейтенант, снимаю шляпу!
Рурке лишь презрительно засопел.
— Подумаешь, какое дело! Ты бы, как я, шестнадцать лет потоптал асфальт, тоже узнал бы кучу всяких трюков!
У дверей дирекции на посту стоял еще полицейский. Он поприветствовал Рурке и с удивлением посмотрел на меня.
Без Сильвии ее письменный стол показался мне убогим. Другая секретарша, та, у которой были блестящие черные волосы, полулежала в кресле, возможно, в обмороке. Какой-то лысый господин хлопотал около нее.
— Лейтенант Рурке, уголовная полиция!
— А, наконец-то! — не оборачиваясь, сказал лысый. — Я доктор Карел. Эта девушка без сознания.
— Сюда, лейтенант!
На пороге директорского кабинета появился Джил Рэндалл, он сделал знак своему шефу. Затем увидел меня, но не проявил особого удивления. Рурке направился в кабинет Хартли, я последовал за ним. Мирон С. Хартли лежал спиной вверх на пушистом ковре, руки были вытянуты вперед, словно он хотел схватить что-то Примерно в метре от протянутых рук на столе стоял телефонный аппарат. На мой взгляд, он намеревался подтянуть к себе телефон, схватиться за шнур. Много бы я дал, чтобы узнать, какой номер собирался набрать умирающий. На нем был все тот же костюм из белого полотна, что и накануне. Только на спине словно расцвел красный цветок, в том месте, где торчал большой кухонный нож. Кровь не текла уже, но мерзкое большое красное пятно между лопатками напоминало мишень, в центре — ручка ножа. Лица покойного не было видно, поэтому я подошел поближе и тотчас пожалел об этом. Широко открытые глаза выражали неописуемый ужас, гримаса агонии скривила рот; лицо покойного напоминало театральную трагедийную маску.