— Как попал сюда советник царя Сугривы? Зачем он здесь? — спросил он начальника каравана. Тот затрепетал и, заикаясь, стал объяснять что-то.
— Позволь мне самому объясниться, брат повелителя Ланки? — заговорил Хануман. Так тепл, и ласков, и спокоен был его голос, что всем вдруг почудилось, что не здесь они, а в далеком детстве, наигравшись, прикорнули у матери на коленях.
— Ни в чем не виновен начальник каравана. Причина моего появления здесь — только желание поговорить с повелителем Ланки об участи Ситы. Разреши мне остаться на праздник. Я его не испорчу, а украшу — развеселить постараюсь великого царя. И Сита при виде меня будет спокойней. — Хануман замолчал, приложил к груди правую руку. На указательном пальце советника Кумбхакарна увидел перстень с огромным сверкающим камнем. И, словно убедил его человек в обезьяньей шкуре безупречной логикой, сказал:
— Да будет так! Отведите Ситу отдохнуть с дороги. Советнику Сугривы дайте приют и пищу.
На корме повизгивала собака. Солнце стояло высоко, и блеск океанской глади слепил глаза. Они шли к таинственной Южной земле, путь к которой был известен только кормчим Вайшраваны. Почему-то именно после этого мимолетного воспоминания всплыло в памяти Канвы второе знаменательное событие в его жизни: на корме повизгивала собака, которую дразнил матрос.
Когда на горизонте из воды поднялась белая башня и стала расти прямо на глазах ввысь, Канва подумал, что видит чудо. Много здесь было чудесного и непонятного. Несколько молодых жрецов под водительством Тотха приехало сюда для посвящения в высшую тайную сангу. Дом, в котором их разместили, был сложен из белого камня и сохранял внутри прохладу. Разлегшись на широких скамьях, они отдыхали от качки. Канва проснулся внезапно: в темноте ночи пронзительно кричала птица. Рядом посапывал молодой Бхригу, а Капилу не было слышно. Канва на цыпочках подошел к окну, влез на подоконник. Устроившись поудобней, он в восхищении уставился в звездную россыпь, тут же забыв о голоде. Чудо Вселенной!
Знакомые созвездия ушли со своих привычных мест. Исчезла Конская голова[4] с яркой звездой Мицар; взошла на севере красноватая Собачья звезда[5]. Красная точка в черной бездне… Тотх говорил, что около Собачьей звезды есть другая, подобная Земле, и живут на ней существа, разумом похожие на людей, а телом — на рыб. Пять тысяч лет назад прилетели они к нам на Землю. Тогда на всей Земле только два могучих племени были: Сканды-великаны и Тамилы-предки. Разгневались боги на людей, потому что у человекорыб знаний вкусить хотели, и поменяли местами две звезды, и обрушились пепел и камни, и горячий дождь на Землю, и затопили многие острова и пространства. Много людей погибло в те времена, но мудрые остались, и знания удалось спасти, но немногим дано знать про то. Только посвященным в члены тайной санги. Скоро он станет посвященным!
Разбудил его другой голос. Канва все так же сидел на каменном подоконнике, а в дверях, пригнувшись, стоял огромный Тотх и весело выкрикивал:
— Умываться! Умываться! Быстро есть, сони! Нас ждут дела.
Стареющий великан для своих лет был довольно строен и мускулист. Пять с половиной локтей был его рост, и среди соплеменников один Дашагрива был выше Тотха на пол-локтя. В среднем сканды достигали четырех с половиной локтей, но были и ниже. Тотх рассказывал, что уцелевших после потопа судьба разбросала в разные стороны. Те, что занимались охотой на морских животных, ушли на северные острова, к местам промыслов, и осели там. От них пошли воинственные северные племена. Те, что ходили на восток, в Срединное море, и создавали колонии, остались там и расселились по всему побережью. Жрецы же с группой воинов дошли до Нила и Тамалахама, ибо связаны были с жрецами этих стран. На родине Тотха осталось только два острова, где есть еще его соплеменники. Они уже не помнят древнего священного языка и величия своих предков. Тамалахам стал теперь землей мудрецов и великих писцов. Отсюда светоч знаний пробивает мрак невежества!
— Ну, Канва! Ты воистину глухой. Я три раза обращался к тебе, а ты сидишь, уставившись на меня, как слепой на стену. Пошли! — Тотх махнул рукой и вышел.
Во дворе черные рабы под руководством светлокожего мастера с рыжей бородой мостили дорогу к южным воротам крепости. Коричневые от солнца носильщики несли с плотов белые камни. Канва с любопытством всматривался в них: курчавые волосы, плоские носы, заросшая грудь. Тотх, заметив его любопытство, сказал: