В заднее стекло Поль видит, как из покорёженной машины выскакивают полицейские. Слышатся ещё выстрелы. Пуля, пробив стекло сзади, свистит у самого уха Поля и делает дыру в смотровом стекле.
— Так, значит, вы и есть та самая служба пробуждения? — спрашивает Поль.
* * *Поль знал, что Изабелла раньше чем через полчаса не вернётся. Это было кстати, и он решил воспользоваться её уходом, чтобы сделать новый скачок во времени. Но что можно будет рассказать ей о происшедшем?
Любопытство толкало его продолжить эксперимент. Бросив взгляд на часы, Поль вновь принял немного порошка. Теперь он знал, как влияет дозировка: отрезок времени, в который он попадал, зависел только от его воли, а длительность путешествия — от того, сколько он примет вещества.
Сама же эта продолжительность никак не была связана с продолжительностью бессознательного состояния, в котором он находился в настоящем. Поль Мог часами, а то и днями копаться в будущем. Без сознания он оставался не более получаса. Но вот мысли его спутались. Комната поползла в тумане. Другой мир вставал перед ним.
* * *Вопрос остаётся без ответа. Машины вырываются из Парижа, поворачивают в грязный пригород и останавливаются наконец у какого–то старого гаража. Поля подталкивают к выходу и ведут в гараж. Освещение тут такое же скудное, как и в гостинице Мемодрома, но уже по другим причинам.
В гараже люди, вооружённые автоматами. Все поворачиваются к Полю. Один юноша подходит и плюёт ему под ноги.
— Я не хотел разглашать формулу, — говорит Поль.
Кто–то вбегает в гараж с криком:
— Полиция!
Все разбегаются. Юноша смотрит Полю в лицо:
— Надеюсь, в этой заварухе тебя прикончат.
Раздаются выстрелы. Стёкла в гараже разлетаются вдребезги. Полю хорошо видна дыра, пробитая пулей в голове террориста. Тот валится на землю.
Стрельба вокруг Поля вдруг прекратилась. Убито больше половины террористов. Остальных в наручниках выводят во двор, где их поджидают полицейские машины.
Полицейский в штатском подходит к Полю:
— Вы, профессор?
И, обернувшись к своим коллегам, произносит:
— Отпустите его, это Эрмелен.
Те почтительно расступаются.
* * *Изабелла нашла его в подавленном состоянии.
— Не лучше ли прекратить, а то это превращается в токсикоманию.
— Ты, конечно, права. Но загнивающее общество, полицейский режим, заставляющий людей укрываться в своих воспоминаниях, — это ведь из–за продажи «мемо–2». Прекрасное средство сделать людей послушными — заставить их уйти в воспоминания о лучших минутах жизни, заставить переживать эти минуты снова и снова… и так до бесконечности — они будут уклоняться, без конца уклоняться от борьбы, ведь, что ни говори, уходить в прошлое проще, чем бороться за новое счастье.
Изабелла молчала, поражённая. Потом вдруг выпалила:
— Но я так же виновата, как и ты.
— Нет, — резко возразил Поль. — Мы оба в ответе за создание «мемо–2», но я один — за его продажу. Мне ни в коем случае не надо было брать патент. Я должен был сохранить формулу в тайне.
И он стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
— А ведь у меня возникала такая мысль. Мне было не по себе, и одно время я не хотел даже заговаривать о патенте. Но вся эта сумасшедшая гонка после…
Поль замолк.
— После С–24? — закончила за него Изабелла.
Он скользнул по ней отсутствующим взглядом.
— Да. После С–24.
Изабелла на секунду задумалась, потом предложила:
— Схожу–ка я к Жинесте.
Поль поднял голову.
— Зачем это? — кисло промолвил он. — Переспать с ним, чтобы спасти человечество?
Изабелла ответила не сразу. Сначала погладила юбку и только потом снова подошла к Полю.
— Он женат. Живёт со своей женой. Ему пятьдесят девять.
Поль расхохотался.
— Вот–вот. Седина в бороду — бес в ребро.
Изабелла сердито взглянула на него.
— Бывают минуты, когда ты мне отвратителен.
И ушла, хлопнув дверью.
* * *Поль так и остался сидеть в кресле, скрюченный, как старик, уставившись отсутствующим взглядом через оконное стекло на здание в другом конце двора.
Наконец он поднялся, открыл ящик шкафа и вынул колбу. Высыпал на ладонь немного белого порошка. Пошёл в кухню, налил в стакан воду и проглотил порошок.
Потом вернулся и сел в кресло. Подумать только, прилагать такие усилия, чтобы сохранить отношения с Изабеллой, а эти усилия как раз и приводят к разрыву, его же тяга к знаниям оказывается причиной людских несчастий, да и самим собой он мог оставаться, лишь будучи приспешником политических террористов. Что же тогда получается?