Видно, однажды приняв подобное снадобье, человек терял способность рассуждать здраво…
Оставалось, правда, соблюсти некоторые меры предосторожности, и Поль решил не откладывать это на завтра, несмотря на поздний час.
* * *Минос получил дозу с равным содержанием двух веществ. Поль внимательно наблюдал за ним, время от времени поглядывая на часы. Через шесть минут крыса рухнула на пол клетки. И тут же Полю пришлось зажать нос — таким невыносимым был запах её разлагающегося трупа.
Позвонил телефон. Поль снял трубку.
— Это ты? — послышался голос Изабеллы. — Что это ты делаешь в лаборатории в такое время?
— Я только что убил Миноса, — сказал Поль, всё ещё зажимая себе ноздри.
— Как это тебе удалось?
— Дело в том, что я его убил как бы задним числом. На прошлой неделе он явно был мёртвым, а то, что я предполагал принять сам, я скормил ему только что.
— Поль!
— Я сейчас выброшу труп, открою окна и потом иду домой. Не сердись, если я что не так сказал.
— Ну и балбес! Сейчас же возвращайся домой. Ты мне нужен.
Поль оглянулся на крысу. Труп стоял на четырёх лапах и не спускал с него своих маленьких глаз.
* * *— Я чуть было не проглотил эту чёртову отраву, — сказал Поль. Он ещё дрожал. Изабелла прижалась к нему.
— Бывают минуты, — начала она, — когда…
— …ты мне противен, — закончил за неё Поль.
Изабелла засмеялась.
— Нет… когда мне приходит на ум, не свихнулся ли ты сам после того, как первый раз принял С–24. Через день–другой ты захочешь проглотить смесь стрихнина с мышьяком — поглядеть, что будет.
— Вот уж не знаю, что хуже, — сказал Поль. — Так или иначе, вопрос не в том, чтобы что–то изменить. Я просто хочу побыть в своей будущей шкуре, только и всего. И кроме того, хотелось бы увидеть, что станет с нашим обществом. Насколько я могу судить, всё пойдёт вкривь и вкось.
На какое–то время он замолк, потом неожиданно заявил:
— Я, пожалуй, снова туда отправлюсь.
Изабелла отступила на шаг.
— И я с тобой.
— Нет, нет! Я уже сказал тебе.
— Что ты завёл одно и то же! Я отправлюсь с тобой, и всё тут.
— Изабелла, ты должна остаться рядом со мной и, если что стрясётся, дать мне лекарство.
— А раньше ты заботился о том, чтобы я была рядом? Тоже мне, предлог придумал.
— Изабелла!
— Я так решила.
— Я просто тебе не дам.
— А у меня есть.
Он удручённо покачал головой.
* * *Поль и Изабелла поднимаются по неухоженной лестнице. Подходят к двери. Изабелла звонит. Дверь тут же отворяется. Человеку, который стоит, уставившись на них с хмурым видом, они показывают, что в руках у них ничего нет.
— Мы одни и без оружия. И никому ничего не сказали, — заявляет Поль.
— Вы ошиблись этажом, — говорит мужчина.
— Нет, не ошиблись. Вы что, меня не помните?
— Как же, вы личность известная, — отвечает тот, напуская на себя равнодушный вид.
— Вы были одним из моих похитителей. Я вас узнал по телевизору. Добыл ваш адрес. Дайте нам войти. Мы хотим быть с вами.
— Скажите, пожалуйста, — ухмыляется мужчина.
— Пусть я буду у вас заложницей, — предлагает Изабелла, — понятно, что вы нам не доверяете.
Мужчина внимательно их разглядывает, потом отодвигается в сторону.
Поль с Изабеллой входят в квартиру, тщательно прибранную в отличие от лестницы. В дверном проёме стоит женщина и презрительно смотрит на них.
— Хотите откупиться? — говорит мужчина. — Это может обойтись вам недёшево.
— Знаю, — кивает Поль. — Но у меня нет другого выхода. Не забудьте, я боролся за то, чтобы «мемо» не появился в свободной продаже.
Мужчина горько улыбается.
— Вы и правда полагали, что вам по силам их одолеть? Надо быть очень наивным.
— Мы надеялись, — вступает Изабелла, — что власти побоятся развалить экономику.
Пожав плечами, женщина спрашивает:
— А вы не подумали, что государство завладеет монополией на производство и продажу «мемо»?
— Они ещё разглагольствуют о благе общества. Ничего себе, — говорит мужчина. — И это при том, что более вредного вещества до сих пор не было. Самый настоящий наркотик. Им лишь бы работать как можно меньше. Ровно столько, чтобы страна не докатилась до полной разрухи.
Он не спускает глаз с Поля и Изабеллы, неподвижно стоящих в передней.
— Входите уж! — вдруг бросает мужчина. — И усаживайтесь. Будем надеяться, за вами нет хвоста.
— Нет, пусть уж лучше следят, — возражает Поль. — Кто нас может заподозрить? И то, что мы тут, снимает подозрение и с вас.