Начав блуждать в отрицательных пространствах, где она оказалась в таком положении одна–одинёшенька, не живая, но сознающая свою ужасную участь, Изабелла делала всё, чтобы осуществить своё намерение.
Но эта неживая сохраняла из будущего воспоминание о средстве, способном её освободить: она знала формулу «мемо–3», который заставила Поля синтезировать, чтобы получить возможность изменить прошлое.
Поль понимает, что она больше не появится в этом неустойчивом мире. Он сосредоточивает мысли на шестьдесят втором году, чтобы в своих исследованиях свернуть с дороги до того, как будет разработан «мемо–2». Сознание покидает его.
Поль не удивляется, когда видит, что сидит и крутит ручки большого восьмилампового приёмника. Он натыкается на программу из Люксембурга, которую ведёт Заппи Макс. Потом переводит на парижский канал, по которому, как и всегда в 20 часов, передают новости.
Диктор рассуждает о популярности телевизионной передачи Жана Ноэна «36 свечей». Затем кратко перечисляет поступившие к этому часу сообщения. Жак Сустель, полномочный правитель Алжира, предложил проект присоединения своей страны к метрополии. Проект не приняли, и он подал в отставку. Но потом передумал.
В Марокко перед приходом к власти Мухаммада бен–Юсуфа подал в отставку Глауи.[7]
В парке выставок при въезде в Версаль за закрытыми дверями состоялся пужадистский[8]конгресс. Пока ещё 15 января. Пока ещё всем невдомёк, к чему приведёт это движение к концу пятьдесят шестого года.
Следующим было сообщение о смерти Скарлет. Хорошенькой манекенщицы, так часто глядевшей с обложек журналов. Скарлет выбросилась из окна и разбилась о тротуар на улице Сен–Бенуа.
Далее диктор упомянул о матче Франция—Шотландия, который французы проиграли 0 : 12, и закончил обнадёживающей новостью: Фаусто Коппи приступил к тренировкам.
— С каких это пор ты пристрастился к спорту? — обращается к Полю вошедшая в комнату Изабелла.
Поль выключает приёмник и оборачивается.
— Просто это был конец новостей.
Он с улыбкой смотрит на неё.
— Тебе и вправду больше нравятся джинсы?
— Кому они не по душе, тот может… — начинает Изабелла.
— Нет, мне тоже нравится, — уверяет Поль.
И сжимает её в объятиях.
* * *Поль с Изабеллой только что кончили заниматься любовью.
— Сегодня было опасно, — говорит Изабелла.
Поль отвечает не сразу:
— Не знаю, как это получилось. Я всегда так осторожен.
— Я уверена, что забеременею.
Поль молчит. Потом обнимает её:
— Пойдёшь к Дозену сделаешь аборт. Каролине Жинесте он уже помог с этим.
— Нет. Если забеременею, ребёнка оставлю.
И снова тишина обволакивает их.
* * *Без какого–либо перехода Поль очнулся в кровати в новой своей квартире. И здесь Изабелла была рядом с ним. Она щеголяла в каком–то новомодном шуршащем халате. Лицо у неё было весёлое.
— Тебе что–то снилось? — спросила она. — Ты разговаривал во сне.
Поль уставился на неё:
— А что я говорил?
Она прижалась к нему, и тихо произнесла:
— Ты говорил: «Изабелла, я тебя люблю».
И тут же отстранилась.
— Надеюсь, ты не притворялся спящим, чтобы меня одурачить?
— Нет, я правда спал. А куда девался Венсан?
Изабелла с сожалением покачала головой.
— Ты прекрасно знаешь, его Жинесте увезли с собой на воскресенье.
Поль сделал вид, что вспомнил.
— Ах да! Память совсем дырявая!
— Прими «меморил», — засмеялась Изабелла.
— И то правда. А то даже забыл, какое сегодня число.
— Число… Восемнадцатое декабря.
— Шестьдесят первый год?
— Ну хоть год помнишь.
— Провалы памяти, — озабоченно проговорил Поль.
— Какие провалы? — вскинула брови Изабелла.
— Я пошутил.
— Шутник! Всем бы такую память, как у тебя.
Конечно же, это было 18 декабря 1961 года. Поль вернулся назад, в ту же клетку, или, вернее, в предыдущую. Но, сам того не желая, сначала сделал крюк в пятьдесят шестой. Это значит, что теперь у него только один вариант жизни, тот, в котором есть Венсан и Альбер.
— Альбер! — закричал он.
Из передней выскочила огромная чёрная собака и прыгнула на кровать. Лизнула Поля в щёку.