…Ответственное Лицо наблюдало за происходящим с бугра… с того самого бугра. Уже вовсю действовала каждая из прибывших служб, и уже вызывалось подкрепление. Пожарные тушили окурки, но, опасаясь иных, более серьезных возгораний, звали из части подмогу. Врачи помогали милиции утихомиривать свалившегося неустановленного и еще нескольких, но, чувствуя, что всех не утихомиришь, вызывали новые машины. Канализаторщики (канализённики? канализуи?), уложившись в нормативы, привели оборудование в состояние боевой готовности и сели покурить, чтобы не оставлять пожарных без работы, да вызвали собственный резерв — сантехника-ветерана с мальчиком для справления технологических нужд. Газовики уставили анализаторы в сторону Дома, но, справедливо не доверяя технике и согласно инструкции, принялись нюхать сами, зовя с собою всех желающих.
Дом жил.
Паника среди не успевших покинуть его усиливалась.
— Эвакуация, — тяжко вынуло из себя Ответственное Лицо, и надо было видеть, как еще намного более бесперебойно заработали все подразделения, как движение народа по лестницам упорядочилось, повысилась самодисциплина в рядах и пришел в норму процент ускорения ускорения. (Где-то посреди всеобщего процесса появился встрепанный Ниникин Саша, юный техник и фаталист. Он узнал о происходящем по заработавшей в городе машине слухов и примчался броситься в водоворот событий, но ребенка спасли и оттащили; тогда, махнувши рукой, он ушел на занятия литературно-механического кружка.
Чуть не произошло срыва, когда Дом из любопытства включил на минутку сирены воздушной тревоги, торчавшие у него на крыше меж телеантенн и вентиляционных труб — приглядитесь в городе, и вы заметите их на самых высоких зданиях, похожие на серые грибы со взрезанной по окружности шляпкой. Однако единственным следствием хулиганской выходки Дома явилось лишь, что жильцы девятой секции все как один покинули его, причем в кратчайшие сроки и с наибольшей организованностью.
Дом лихорадочно обшаривал все свои закоулки, пробовал и бросал то то, то это, искал и не мог найти веху, за которую зацепились бы мысли его и переживания. Точку опоры, чтобы перевернуть мир.
А ведь он сумел бы многое! О, какие, и самому-то пока не ясные, чувствовал он в себе возможности! Тысячи ячеек в его секциях-блоках, каждая способна подвергнуться сотням изменений и воздействии, хранить информацию и видоизменять ее! И как же много заложено в нем еще, ведь недаром столько месяцев и даже лет трудились придумывавшие, рисовавшие и возводившие его… Ничто, ничто не пропало бы даром…
Зачем нужна была ему эта так и оставшаяся неоткрытой задача, отчего столь необходима? Он не знал, но силы, требовавшие выхода, стали опасно накапливаться, создавая новые напряжения, которые были Дому весьма неприятны.
А что же люди? Казалось бы, вот оно, невероятное, фантастическое, необъяснимое, чудесное. Рядом, только протяни руку. Дождались. Пришло взрывающее рутину и постылый быт. Смотри, бери, спрашивай, изучай. Неужто совсем он не нужен людям — таким вот, новым, неизведанным, каким он нынче стал? Никто не задержится на последней ступеньке, не оглянется на пороге? Где ты, мудрец гибнущей Помпеи? Неужто не отыщешься ты в самом большом и красивом Доме города? Где же тог-да искать тебя?..
И люди ушли. Была глубокая ночь, когда последний из них покинул Дом. Многие разъехались по родственникам, многих расселили по близстоящим домам, где хозяева, конечно же, потеснились ради такого случая. Немало осталось и тех, кто стоял в отдалении, наблюдая и не веря глазам своим; набралось откуда-то и посторонних любопытствующих.
И все, все, все они жаждали лишь одного; чтобы это, нарушающее покой и ужасное, поскорее кончилось.
Хотя праздно стояли и глазели далеко не все. Ответственное Лицо готовилось к произнесению Слова Второго — «Блокада» — и приступало к обдумыванию Слова Третьего. Милиционеры силами бригады плотников сколачивали кордоны и выстругивали рогатки. Медики, скооперировавшись с пожарными и — в порядке индивидуальной деятельности — умельцем из местных, в два счета оборудовали пожарные пушки пульверизаторами и кропили толпу легкими и ароматными анестезирующими жидкостями. Много было работы, много.