Однажды пришел Викторов и сказал:
— Олег, пойдем изымать сторожевую книгу.
Сторож с линзами-очками как раз выпускал с территории машину, груженную досками. Он взял у водителя накладную и поднес вплотную к своим очкам.
— Совсем ничего не видит, — сочувственно сказал Сокольников.
— В том-то и дело, — откликнулся Викторов, имея в виду еще что-то.
Фамилия сторожа была Скоробогатов. Когда Викторов попросил отдать книгу, лицо у того сделалось гневным и обиженным.
— Без указания не могу, — заявил он.
— Есть, есть указание, — подтвердил Викторов, — директор лично распорядился.
— Я ничего не знаю.
— Ну позвоните ему. — Викторов устал и не хотел препираться.
Сторож снял телефонную трубку и внезапно согласился.
— Забирайте. Пожалуйста.
Викторов полистал толстую и здорово замусоленную тетрадь.
— Вы сюда все машины записываете?
Некоторое время сторож оскорбленно молчал. Казалось, вопрос так возмутил его, что он и дар речи потерял.
— А как же иначе? — сказал он наконец. — Как бы вы хотели?
— А груз проверяете?
Прошла, наверное, целая минута, пока Скоробогатов ответил.
— Так, может, мне вообще не надо проверять? А вы как думаете!
Сегодня Сокольникова не задевал его тон. Сторож изо всех сил старался рассердиться, показать свое презрение, но получалось у него очень неловко, даже смешно, как всегда бывает у робких, не уверенных в себе людей. Он пытался придумать слова пообиднее, поязвительнее, да получалось все невпопад. Скоробогатов понимал это и волновался все больше.
— У вас какая группа? — тихо спросил Викторов.
— А это… к делу не относится. Вторая группа у меня! Вам это знать ни к чему! — нервно и отрывисто говорил Скоробогатов.
— Да я просто так спросил. Скажите, не может быть такого, чтобы в накладной было записано одно, а вывезли другое?
— Что другое-то? Компот с вареньем? Я все контролирую. Не может быть! Исключено. Есть еще вопросы?
— Вторая группа инвалидности, — в сердцах сказал Викторов на улице. — Они его специально по всему городу искали, это точно. Какое там варенье — слона вывезти можно, если только под фанеру покрасить!
Оказалось, что главбух наконец закончил свой отчет. Выходило, что пиломатериалов и всяческого леса на заводе в наличии имелось на сорок шесть тысяч рублей меньше, чем по бумагам.
Пришел Зелинский, быстро поглядел отчет и авторитетно заявил:
— Это ошибка. Быть такого не может.
Он, кажется, даже сочувствовал Викторову и Сокольникову.
— Мы посмотрим, — только и сказал Викторов, засовывая бухгалтерский отчет в свою папку.
Сегодня Сокольников впервые в жизни ехал в настоящей оперативной машине с сиреной и рацией. Машину вызвали, чтобы перевезти изъятые документы: в руках такую кучу унести было невозможно.
Когда все книги перетащили, их кабинет стал похож на изрядно запущенный архив. На подоконнике, на сейфах и телефонном столике, в шкафу для одежды лежали тома. Все это надо было внимательно прочитать.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Викторов, оглядев кабинет. — Теперь давай подумаем над тем, что мы имеем и что будем делать дальше.
— Имеем тонну макулатуры, — пробормотал Сокольников, ощутил строгий взгляд своего начальника и умолк.
— Неким работникам завода «Стройдеталь» перестало хватать зарплаты, — заговорил Викторов. — Тогда они принялись красть. Договаривались со строительными организациями и выписывали фиктивные накладные на стройматериалы. Но они, эти жулики, люди неглупые и машины порожняком с завода не гоняли. Просто грузили поменьше, чем было указано в накладной. Или другим сортом, подешевле. А излишки, естественно, продавали на сторону. Понятно?
Сокольников кивнул.
— Хорошо тебе. А мне пока что многое неясно.
Насмешки в его словах не было. Грустновато они прозвучали.
В этот момент отворилась дверь и вошел старший инспектор Трошин. Его Сокольников уже успел запомнить. Трошин был передовиком. Фотография его, большая и цветная, висела на Доске почета. Мимо этой доски все по утрам шли на работу.
На снимке Трошин получился очень удачно: русая шапка волос, внимательный, вдумчивый взгляд. Да и в жизни он выглядел как настоящий отличник.
— Викторов, — сказал Трошин, — рыбный заказ брать будешь?
— Давай, — рассеянно согласился Викторов.
— А молодой твой?
Не успел Сокольников обидеться на такое обращение, как Викторов поправил передовика.
— Тут у нас все сотрудники, — сдержанно сказал он. — Олег, ты будешь заказ брать?
— Я не знаю, — ответил Сокольников, одновременно шаря в пустом кармане. — А что за заказ?
Трошин положил перед ним листочек со списком и снова повернулся к Викторову.
— Я слышал, что ты «Стройдеталь» начал бомбить?
— От кого же ты, интересно, это слышал?
— Между прочим, я тоже в отделе работаю.
— Да ну! — спокойно сказал Викторов.
— Там все непросто.
— А что так?
— Если хочешь, как-нибудь поговорим. В общем, я тебе сочувствую.
— Это хорошо. — Викторов выглядел задумчивым. Даже немного сонным. — Ты мне вот что скажи, Георгий…
— Да?
— Деньги за заказ тебе отдавать?
Наверное, Трошин ждал другого вопроса. Он внимательно посмотрел на Викторова, поиграл бровями и сказал:
— Тоня деньги принимает. Желаю успеха.
Сокольников догадался, что в их отношениях не все было ладно.
Дома Олег Сокольников с немалой гордостью выложил на стол содержимое большого полиэтиленового пакета. Чего только тут не было! Банка красной икры и банка черной, лосось в собственном соку, полкило кеты, копченая спинка осетра и даже килограмм дефицитнейшей воблы в отдельном бумажном кульке.
Осмотрев все это, отец тихо присвистнул и покачал головой.
— А чем плохо? — Мать тут же отреагировала на его интонацию.
— Это у вас всем так дают? — полюбопытствовал отец.
— Всем.
— Здорово. А у нас в цехе такой заказ на пятнадцать человек разыгрывают. Но без воблы.
— Сравнил тоже, — сказала мать.
— И где же такие наборы приобретаются?
— Недалеко, — Олег понемногу начал обижаться. — В рыбном возле «Новокузнецкой».
— Скажи пожалуйста! Недавно туда заходил, так, кроме минтая, только луфаря увидел. Вообще тоже рыба… с плавниками.
Отец пошел и лег на диван.
— Ну а если к примеру завтра в этом магазине придется проверку делать? — спросил он через минуту.
— Я магазинами не занимаюсь, — сердито ответил Олег.
— Ну, не тебе. Сослуживцам твоим.
— Что ж, и сделают… Собственно, зачем это вдруг там делать проверку?
— Мало ли! Покупатели пожалуются. Или кто в магазине проворуется. Могут они провороваться?
— Нет. — Олег постарался вложить в свои слова как можно больше убежденности. — В этом магазине все в порядке. Иначе мы бы с ними связываться не стали.
— А-а! — глубокомысленно сказал отец.
Мать все слушала и не выдержала.
— Прекрати! — цыкнула она. — Чего дурака валяешь? Люди вокруг не хуже живут. Все воруют, что ли?
— Всё, всё, — отец повернулся на бок, а газету положил на затылок.
Мать засмеялась и звучно шлепнула по газете полотенцем.
— Вставай, еда на столе…
Они ужинали, смотрели телевизор, все было как обычно, а Олег все думал, что вопросы свои отец задавал неспроста. Действительно, что, если?.. Ну так что ж! Пойдут и проверят. Хотя, конечно же, не очень-то удобно будет устраивать проверку этой симпатичной и приветливой заведующей в тугом крахмальном халатике, которая лично отпускала им товар. Во всяком случае, он предпочел бы с проверкой к ней не ходить.
Когда Сокольников возвращался с обеда, в коридоре его поймал передовик Трошин и завел в свой кабинет. Оказывается, Сокольникову доверялось важное общественное поручение — быть отдельским политинформатором. Сокольников не возражал, даже порадовался, что обошлось так легко и его не заставили, к примеру, выпускать стенгазету. Только слегка задело, что Трошин демонстративно принялся закрывать какие-то документы, лежащие на столе.