— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что все это могло возбудить в нем потребность в самопожертвовании. Ты понимаешь, что могло произойти и что слава Богу, не произошло? Если бы речь шла об этой второй альтернативе, он должен был бы пристегнуть ремень.
— Ты считаешь…
— Нет, я ничего не считаю. Я просто допускаю, что он вполне мог сам нанять камикадзе. Ради самооправдания, ради сохранения единства в интересах дела, за которое боролся. Ведь существуют исторические примеры…
Задумавшись, шеф полиции кивнул.
— Ты говорила о каком-то втором эпизоде.
— Да. — Она рассмеялась. — Это была великолепная история — тонкая, остроумная. Триумф высокого интеллекта над бездарностью и завистливостью. — Голос ее снова стал серьезным. Но в то же время это была провокация…
Шеф полиции сделал нетерпеливый жест:
— Ну, так рассказывай.
— Произошло это месяца два тому назад. Я готовила у себя в кабинете материалы для совещания Отдела предвыборной или партийной психологии. На нем должны были рассматриваться спектральные эффекты общественного мнения и возможные диссонансы позитивных и негативных метафорических комплексов. Позвонил Министр и попросил меня срочно приехать для важного психологического эксперимента. Я, конечно, бросила все дела и отправилась в резиденцию.
В кабинете у Министра были на сей раз два гостя. Один — лидер Партии и Народного хозяйства, Министр звал его по-свойски Пин, и второй — лидер Государства и Нации, для Министра попросту Гин. Кстати, ты встречаешься с этими господами? — Психолог вопрошающе взглянула на шефа полиции тот кивнул:
— Очень редко. По службе у меня нет в этом необходимости.
— Разумеется, — улыбнулась Главный психолог. — Так слушай. В середине кабинета был поставлен стол для игры в бридж. Рядом — столик-каталка, а на нем — сандвичи, бутылка с водкой, шотландским виски, ромом и содовой водой, рюмка, тарелочки, вилки и ножи. На игральном столе — две нераспечатанные колоды карт. Министр был в превосходном настроении. Он сказал, что ему необходимо отвлечься от дел и что нет способа лучше, чем сыграть два-три роббера бриджа с лучшими представителями интеллигенции страны. При этом он откровенно подмигнул мне и, казалось, не заметил, что гости скорее удивились, нежели пришли в восторг. Министр указал гостям их места за игральным столом. Меня он посадил напротив себя. Пин сидел слева от него, а Гин — справа. Он распечатал одну колоду и сказал, как бы извиняясь:
— Вообще-то нам следовало бы бросать жребий, кому какое занять место. Вы ведь знаете, что старшая вытянутая карта и младшая играют вместе, а средние составляют вторую пару, прочем, у нас почти так и получается. — Он снова подмигнул мне — я с трудом сдерживала смех. — Никто, надеюсь, не возразит, что я сам тасую, снимаю и сдаю карты. Так ведь проще. Наклоняясь то вправо, то влево и встречая лишь одобрительные кивки, он посмеивался и сдавал карты. Мои оказались прескверные. Я исподтишка поглядывала на Министра, пока он раскладывал свои карты. Едва заметная улыбка играла на его губах. Наконец он сказал:
— Я, старая лиса, пасую.
Пин объявил:
— Три трефы… — Тут я усомнилась, знает ли он, как следует «торговаться» по правилам: если у него была сильная карта, то ему лучше начать с двух. Он начал с трех — значит карта не ахти какая. Раз Министр открыл игру с паса, а мне нечем было похвастаться, то, как подсказывал опыт, у Гина была очень сильная карта. Я спасовала. Гин внимательно изучал свои карты.
— Три черви, — объявил он.
Министр снова спасовал.
— Пять треф, — сказал Пин.
Я, конечно, опять спасовала.
— Дубль, — сказал Гин.
— Пас, — объявил Министр.
— Редубль, — сказал Пин.
— Пас, — объявила я.
— Пас, — объявил Гин.
— Пять без козыря, — сказал Министр.
У гостей был такой вид, будто им влепили пощечину. Я стала сомневалась, действительно ли у Министра была такая сильная карта. Если он с самого начала блефовал, то этот блеф теперь довел до абсурда. Но тут я подумала, уж не в этом ли заключается его психологический эксперимент?.. Разумеется, после такого неожиданного объявления все воспользовались случаем.
Пин зашел с невысокой трефы, я же, будучи «болваном», выложила свои карты на стол. Министру было нечем перебить заход со стола. Гин выложил туза. Министр, хитро улыбнувшись, сбросил мелкую пику и — ты ведь играешь к бридж? — собрал эти четыре карты, положил взятку возле себя. Затем он выложил пикового туза. За столом наступила мертвая тишина. Побледневший Гин наклонился к Министру: