Остальное время в поле прошло для Крейга гораздо лучше.
Джордан стал помогать ему с работой по лагерю и подтрунивал над Уиланом и Райсом до тек пор, пока они не последовали его примеру. Кроме Уайлда и Кобба, никто не называл Крейга чистиком. Так что настроение у него было отличное. Когда они возвращались на Базу и Крейг вел гравиплан над морем, Джордан сидел рядом с ним. На юге синел остров Зверя, а на востоке, на самом горизонте, вставали вершины континентальной прибрежной гряды.
— Ну вот, скоро будем дома, — сказал Джордан. — Нас ждет пиво и нормальная кухонная плита. Может, нас пошлют охотиться.
— Хорошо бы, — согласился Крейг.
На Базовый остров было приятно смотреть. Четыре тысячи квадратных миль саванны с холмами и рощицами молодых дубов и буков. И там полно дичи — морденских зверей и птиц.
О присутствии человека свидетельствовали прямоугольные поля и здания на северной оконечности острова. Но большую часть острова занимали теплицы-лаборатории с ионной защитой, где рос танасис. Базовый остров для людей был кусочком желанного будущего этой планеты: именно так она будет выглядеть, когда танасис уничтожит фитонов, а потом и сам будет уничтожен, и на ней расцветут морденскне фауна и флора. Нa Базовом острове люди действительно чувствовали себя «дома».
Другие группы, работавшие на окружных стенах, еще не вернулись. Уайд доложил, что они ликвидировали тысячу двести миль окружных стен (это на пятьдесят процентов превышало средний результат белконтийцев). Их поздравил сам Барим, Верховный Охотник. Это был дородный человек с низким голосом, постриженный ежиком, и на лбу у него красовалось четыре красных кружка. Крейгу впервые жал руку человек, который убил четырех Красных Зверей. В качестве поощрения Барим на неделю отправил их группу отстреливать дичь. Крейг охотился в паре с Джорданом. Он убил двадцать оленей, двенадцать кабаков и множество птиц. Результаты Кобба были куда скромнее, и Джордан не преминул сострить по этому поводу. Кобб пришел в бешенство, в эти минуты он напоминал разъяренного воробья.
С тех пор как на Базе появились морденцы-биологи, там царила жизнерадостная атмосфера. Крейгу нравился весь этот шум. Вскоре ему рассказали последнюю сплетню. Барим распорядился начать производство пыльцы для транслокации. Белконтийка Милдред Эймс, главный биолог, отказалась. Но лаборатории были собственностью Мордена, и Барим приказал своим парням приняться за работу. Госпожа Эймс устроила скандал. Тогда Барим запретил белконтийцам вход в лаборатории. Борьба была неравной, но Эймс не сдавалась. Она добилась, чтобы ее людей снова пустили в лаборатории. Теперь они имели право только наблюдать к фиксировать результаты, то есть заниматься чистой наукой. В общем, жизнь здесь была нескучной.
Ревнуют нас к фитонам, посмеивались морденские биологи. Боятся, что мы узнаем, как они водили нас за нос! Уж мы во всем разберемся. Красный Зверь — свидетель!
Kрейг иногда встречался в лабораториях с Эймс. Сейчас эта высокая стройная женщина выглядела осунувшейся и несчастной. Она назначила Сидиса наблюдателем в лаборатории; он больше не будет заниматься окружными стенами. A Крейг часто вспоминал о том, что рассказала ему Мидори. Особенно сильное впечатление на него произвел рассказ о поглощении, и он ждал удобного случая, чтобы блеснуть эрудицией. Однажды за завтраком случай представился. Группа Уайлда сидела за одним столом с биологами. Как всегда, шум голосов перекрывал звяканье посуды. С одной стороны от Крейга сидел Кобб, с другой — Джордан, а напротив — коренастый лысый человечек по имена Джо Брин, морденский биолог. Джо заговорил об окружных стенах. И Крейг решил, что сейчас самое время.
— Здорово они их делают, эти окружные стены, — сказал он — Они поедают друг друга, и потом опять рождаются. Это называется поглощением.
— Но поглощают они только самых паскудных фитонов, правда ведь? — сказал Джо. — А как тебе нравится их способ спариваться?
— Мне совсем не нравится! — крикнул Уайлд, сидевший во главе стола. — Я бы так не хотел.
— О чем они? — шепотом спросил Крейг у Джордана.
Но Кобб его услышал.
— Чистик хочет знать, откуда берутся дети, — громко сказал Кобб. — Кто ему объяснит?
— Папаша Борк объяснит, кто же еще! — сказал Уайлд. — Слушай, чистик, как это бывает. Когда у этой свиристелки появляется такое вот странное чувство, она находит себе товарищей — от одного до дюжины. Они кучей садятся на стол и становятся розоватым наростом. Ты их видел, конечно, эти наросты. А потом нарост лопается, и из него вываливается на землю клубок корешков. Ясно тебе?