В один из таких вечеров Кфилонг завёл разговор о предстоящем дне «великого торга».
— Не удивляет тебя его название? — спросил он Романа. — Когда-то день торгов действительно был великим днём. На Ангру в те далёкие времена приходили существа из отдалённых миров, им для этого не нужно было кораблей. Но мало что сохранилось в памяти о тех днях. Внутри башни стражей существа из разных миров обменивали плоды своего труда, умения или разума. Теперь всё изменилось. Осталась лишь сама традиция. Народы не приносят больше на торг хитроумных машин или неведомых товаров из дальних миров. Лишь жалкие следы былого величия, лишь остатки могущества. Безделушки, назначение которых никто не может объяснить, старые книги, которые никто не может прочесть. Детали неведомых аппаратов, предметы непонятных культов.
Всё это не имеет никакой цены, и всё же каждый раз племена из дальних поселений приносят на ярмарку бесполезный хлам, надеясь на него выменять семена или сок арии, ядовитого растения, промысел которого сопряжён со смертельной опасностью.
Роман слушал Кфилонга не очень внимательно. В последние дни он всё чаще ловил себя на мысли, что тревога Элии по поводу предсказания, сделанного у озера, может быть не такой уж беспочвенной.
Следовало подумать о том, как обезопасить себя и её от летунгов. Оружие россов не казалось ему для этого достаточно надёжным, и потому он спросил Кфилонга:
— Ты говоришь, на этих торгах бывают разные народы?..
— Да, это так.
— И они приносят детали старых механизмов?
— И это правда.
— Я хотел бы участвовать в торгах. Когда они начнутся?
— Через пять дней, неужели ты забыл?
— У меня здесь нет ничего ценного для обмена, ничего такого, что принадлежало бы лично мне…
— Вот теперь ты заговорил как настоящий мужчина! Перед свадьбой стоит подумать о благополучии будущей семьи. Я одолжу тебе любые товары для обмена. У меня их много. Разумный человек может выменять во время торгов хороший инструмент, посуду для приёма гостей, украшенную старинными мастерами, подарки невесте, да мало ли что подвернётся! Каждый хочет испытать свою судьбу на торге! Там бывает такое!.. Бакон на прошлых торгах выменял у головачей странную игрушку. Не то шар, не то кубик. Её отдельные части можно было вертеть во все стороны. Головачи сказали, что если ему удастся построить из этой кучи мусора знакомую вещь, — он её получит. Головачи никогда не обманывают, это знает каждый, они просто не говорят всей правды. Поэтому Бакон очень старался…
Кфилонг молчал с минуту, разглядывал полупустой бочонок. Прежде чем он зачерпнул новый ковш, Роман спросил:
— Так что же случилось с Баконом?
— А ничего, — Кфилонг махнул рукой. — Он собрал себе игрушечный гроб. Получил его в натуре и через два дня умер.
— Весёлые игрушки продаются на вашей ярмарке… Придётся всё же в ней участвовать. Мне может понадобиться настоящее оружие, и, по-моему, очень скоро…
— Я об этом позабочусь! Можешь на меня положиться.
Не обращая внимания на слова Кфилонга, Роман встал и прошёл в кладовую, где беспорядочной грудой валялись его вещи, те самые, в которых он явился в этот город.
Сейчас на нём красовался расшитый серебром кафтан горожанина россов, но где-то в карманах старой куртки завалялась тряпица с несколькими кристаллами мерлита, добытыми на каторжных рудниках Гридоса. Последнюю добычу перед побегом он так и не успел сдать и сейчас не знал, сохранились кристаллы или были потеряны по дороге. Но рука нащупала несколько твёрдых, ребристых крупинок, завёрнутых в тряпку. И на его ладонь легли льдистые огоньки неизвестного минерала, стоившего на Гридосе не одну человеческую жизнь… Имеют ли они цену в этом мире?
— Я хочу показать тебе кое-что, — сказал Роман, критически разглядывая Кфилонга, успевшего-таки осушить свой последний ковш. В ответ Кфилонг промычал что-то нечленораздельное. Но едва увидел перед собой ладонь Романа с лежащими на ней голубыми, полными огня камнями, как сразу же пришёл в себя.
— Ты спрашиваешь, годится ли этот товар для торга? На половину такого камня у нас можно купить имущество целого рода… Оказывается, мой родственник богаче меня. Извини, что предлагал тебе в долг свои товары. Этим я не хотел обидеть тебя. — Он говорил, с трудом подбирая выражения, и по тщательности, с которой это делалось, Роман понял, как сильно взволнован старый вождь.