Кто-то взял его за подбородок и грубо тряхнул голову — Кирби удивился, что она не отвалилась.
Он вгляделся в расплывающееся лицо Рене.
— Посмотри, какие я умею вязать узлы, — весело проговорил Рене. Кирби сидел в кресле. Он глянул вниз. Бельевая веревка связывала его руки чуть повыше локтей, прижимая локти тесно друг к другу, отчего спина неловко горбилась. Кисти рук, чуть онемевшие, не имели пут, но дута их возможных движений оказывалась очень ограниченной. Вторая веревка связывала его чуть выше коленных суставов. Обе веревки крепились узлами, очень красивыми и прочными — Кирби таких вязать не умел.
— Каждый день чему-нибудь учись, приятель. Никогда не связывай запястья. Никогда не связывай лодыжки. Видишь эти узлы? Ни к одному из них не доберешься — ни пальцами, ни зубами. Нет, ты ничего не знаешь об узлах.
— Как я понимаю, ты высвободился, — убитым тоном проговорил Кирби.
— И распутал Рауля. Да он и так уже был почти свободен. Потом я встал у двери — и бац!
— Да, конечно, — согласился Кирби. — Бац. — Он оглядел пустую комнату. — Где мисс Бомонт? И мисс Фарнхэм?
— Бомонт? Это блондинка, да? Она решила не задерживаться. — Голос у Рене был раздраженный. Его руку украшала самодельная повязка, горло — глубокие длинные царапины. — Когда мы хотели ее схватить, она прямо взорвалась. Укусила меня. Царапалась как тигр. Пнула Рауля, подбила ему глаз и выскочила в заднюю дверь, которую ты разбил к чертям собачьим.
— Вы с Раулем не боитесь, что она вызовет полицию?
— Она? Не вызовет. Она выбежала прямо на босса и пару ребят. Ей дали по голове, и она успокоилась.
Кирби подвигал руками и смог разглядеть свои наручные часы. Было без двадцати пять.
— Что же дальше? Рене пожал плечами.
— Пока просто ждем. Босс думает, как доставить тебя и Уилму на «Глорианну». Может, они отойдут со всеми обычными формальностями, а потом встанут где-нибудь на якорь, и мы подойдем к ним на шлюпке.
— О.
— У босса такая радостная улыбка появилась на лице, когда мы тебя показали. Наверно, ты в этом деле самый большой выигрыш. Все говорят, что ты стоишь двадцать семь миллионов долларов… Тут и потрудиться можно.
— Куда они могли увезти мисс Бомонт?
— Не знаю. Может, за яхтой еще наблюдают. Тогда придется везти ее в другое место, а если у босса есть еще помощники, то и какой-нибудь безопасный дом тоже, наверное, приготовлен. Так как насчет тех двадцати семи миллионов?
— А что?
— Босс эти деньги ищет, да?
— Понятия не имею.
— Если кто-то украл такую кучу денег, то на него каждый имеет право охотиться. Не сумел все скрыть — сам виноват, что стал мишенью.
— Я счастлив получить совет от такого специалиста. Рене медленно подошел, схватил своими мозолистыми
пальцами за нос Кирби и с силой повернул на четверть оборота. Это было унизительно и зверски больно. Слезы потекли по щекам Кирби.
— Говори со мной вежливо, — посоветовал Рене. — Нам долго ждать. Ожидание может быть легким, может быть тяжелым, как хочешь.
Рене вернулся на прежнее место и начал чистить ногти перочинным ножом. Когда прошло несколько минут, Кирби неуверенно проговорил:
— Извини — Джозеф не говорил, когда нас могут забрать отсюда?
— Кто?
— Мистер Локордолос.
— Я его не видел. Видел только босса. Миссис О'Рурк.
— О.
Рене печально покачал головой.
— А эта Уилма пыталась качать права. Очень глупо. Босс сделала ей укол. У нее был такой шприц-тюбик. Тридцать секунд, и Уилма храпела.
Со стороны кухни появился Рауль. Левый глаз у него заплыл. Он ел что-то из консервной банки.
— Что там у тебя еще? — с отвращением спросил Реяе,
— Бобы.
— Опять бобы, черт возьми?
— Хорошая пища.
Рауль заговорил с Рене на языке, в котором Кирби вскоре узнал вульгарный французский Северной Африки с примесью испанских, итальянских и арабских слов. Хотя и с трудом, он вскоре понял, что Рауль просит впустить его в спальню — ему пришла охота позабавиться с тощей девкой, которая сейчас спит. К ужасу Кирби, Рене не отреагировал с подобающим негодованием. Напротив, у него был скучающий вид. Он задал вопрос, которого Кирби не понял. Рауль небрежно ответил, что никто ведь не узнает. Да и вообще, что в этом плохого? А время провести помогает.
Кирби уже не сомневался, что Рене сейчас пожмет плечами и одобрительно кивнет, и у него появилось какое-то странное ощущение — будто он «не в фазе» с окружающим. Золотые часы истончили ткань объективной реальности, позволяя думать о послушном мире как о сцене для примитивного фарса, для фокусов, для легких побед добродетели над злом. Но сейчас для Уилмы Фарнхэм все игры кончались, а он, Кирби, не сможет остановить этих животных. Для Кирби Уинтера мир вдруг стал прежним, состоящим из крови, боли и разбитых сердец.
Он уловил смысл следующего замечания Рене — что если им придется провести здесь всю ночь, то девкой, конечно, надо воспользоваться, и лучше всего — разыграть ее в карты. Матросы сели за столик. Тасуя карты, Рене посмотрел на Кирби и спросил:
— Как тебе удалось отключить нас и связать?
— Мне помогали, — кратко ответил Кирби.
— Тогда понятно. У тебя был газ или еще что-нибудь?
— Что-то в этом роде.
— Босс очень интересовалась. Она захочет, чтобы ты ей все рассказал. Все, что может пригодиться, ей интересно.
Слушая монотонное шлепанье карт, Кирби думал о том, что часы, наверное, все еще лежат у него в правом кармане брюк. Он еще больше согнул сгорбленную спину, опустил связанные локти к правому бедру и провел но нему левым локтем. Явственно ощущались круглые контуры часов.
— Ты там не умничай, — насторожился вдруг Рене.
— У меня плечо затекло, — пробормотал Кирби.
Это решающая минута в моей жизни, подумал он. Сейчас я должен или стать тем, кем, по мнению дяди Омара, я могу стать, или полностью сдаться.
Интересно, стоит ли еще у дома машина Бонни Ли? По логике, они должны были ее здесь оставить. Машина очень заметная. Для Шарлы Бонни Ли являлась новым фактором в уравнении. Но он чувствовал, что Шарла с максимальной быстротой и эффективностью приспосабливается ко всем новым факторам. А если машина все еще на прежнем месте, то ключи, конечно, торчат в замке зажигания: Бонни Ли знала, что уезжать, возможно, придется очень быстро.
Рене и Рауль тем временем начали спорить: Рауль посчитал себя обманутым.
— Об этих двадцати семи миллионах… — проговорил Кирби. Оба уставились на него.
— Да?
— Очень скучно и неудобно просто сидеть здесь. Может, сыграем во что-нибудь втроем? У меня есть деньги.
— У тебя нет денег, — сказал Рене. — Мы их взяли. Разделили между собой. Двенадцать сотен.
— «Остальное, — вспомнил Кирби, — спрятано под матрасом у Бонни Ли».
— Я мог бы дать долговую расписку в счет тех двадцати семи миллионов.
Рене презрительно усмехнулся.
— И босс заплатит нам по твоему долговому обязательству, Кирби?
— Она — нет. Я сам заплачу. — Сам ты ничего не сделаешь.
Наступил особый момент истины. Кирби улыбнулся.
— А вас не удивляет, что я воспринимаю все это так спокойно?
Рене едва заметно поморщился.
— Я думал, ты предложишь мне сделку. Конечно, я бы не согласился, но, может, мне интересно, почему ты этого не делаешь.
— Сдавай, — поторопил его Рауль.
— Заткнись. Уинтер, я не вижу, чем бы ты еще мог играть. Три дня на борту, и ты будешь готов отдать сестру, если босс попросит. Она очистит тебя догола, а потом оставит для забавы или вышвырнет, это уж как ей захочется.
— Самое большее, что сможет получить от меня миссис О'Рурк, ото партнерство.