Еще одним фактором, также не получившим объяснения, является присутствие за домом Уэллерли спортивной машины, зарегистрированной на имя Бонни Ли Бомонт, работающей в ночном клубе «Рио». Полиция пока еще не смогла разыскать мисс Бомонт».
Когда Кирби открыл тяжелую дверь клуба «Рио», звуковые волны чуть не вытолкнули его обратно. Музыка была горячая, плотная, липкая. Он подошел к стойке бара и с трудом втиснулся между двумя мясистыми мужчинами. На сцене проделывала различные телодвижения под музыку девица, на которой была только сонная улыбка и тонкая полоска материи.
— А самой лучшей сегодня нет, — заметил один из мясистых мужчин.
— Говорят, какие-то неприятности с полицией, — после паузы сказал другой.
— Как это? — поинтересовался первый.
— Ее машину использовали при ограблении дома, которое скисло, на Бонни Ли вышли по номерам, но ей надо было прийти и сказать, что машину у нее одолжили. А если сбегаешь, тебя обязательно накалывают на гвоздь как сообщника.
Кирби схватил пробегавшего мимо бармена за руку:
— Как я могу найти Бонни Ли?
— Дай объявление в газету, — фыркнул бармен.
Минут через пять, когда Кирби обдумывал, что ему делать дальше, его легонько постучали по плечу. Он повернулся и увидел старого официанта с лицом усталого бульдога. Официант мотнул головой, показывая, что нужно идти за ним. Они вышли в дверь, прошли по коридору, миновали шумную кухню и оказались в тупичке, где было несколько дверей. Официант остановился у одной из них и постучал.
— Да, — откликнулся чистый голос.
— Пути-Тэт, это Рэймонд. Со мной парень, который тебе нужен.
— Ну пусть войдет. И спасибо.
Кирби оказался в маленькой, плотно заставленной комнате, резко и неприятно освещенной. Пути-Тэт сидела на кушетке и ела мясной сандвич. Вместе с ней на кушетке была куча одежды, картонок, журналов, пустых бутылок от колы, книжек в бумажных обложках, грампластинок и другого хлама. Она была одета так же, как девица на сцене, но без сонной улыбки.
— Садись же, — предложила она. Сесть можно было только на скамеечку у косметического столика. У Пути-Тэт был высокий голос с холодным и жестковатым английским акцентом.
— Вообще-то, любимый, я не ожидала, что у тебя будет такой праздничный вид. Но. маленький шрам я вижу как раз на том месте, на которое она и указывала, так что ты, наверное, он. Снимай свою дурацкую шляпу, мистер Уинтер.
— У Бонни Ли все в порядке?
— Как мило ты спросил. Забота, волнение. Насколько я знаю, у нее все в полном порядке.
— Где она?
— Все в свое время, Уинтер. Я тебя еще не знаю. Мы все ужасно любим Бонни Ли. Никакого образования, но прекрасные инстинкты. Только вот инстинкты иногда ее подводят и она связывается с каким-нибудь кретином. Тогда мы делаем для нее что можем, видишь ли.
— Я хотел бы знать, где…
— Ты уверен, что ей не вредно с тобой общаться, мистер Уинтер? У тебя какие-то темные дела. И ты еще больший беглец от правосудия, чем она. Я не знаю деталей, но, кажется! Ты утащил кучу денег? Не пугайся, любимый, я тебя не выдам полиции.
— Я не хотел, чтобы у нее были из-за меня неприятности.
— Выглядишь ты довольно безобидным. У тебя честное лицо. Видишь ли, я только поднималась с постели, когда oнa позвонила мне, но я сразу поехала за ней на берег. Она выпросила монетку, чтобы позвонить, и была в аптечном магазине, совершенно мокрая, отбивалась от похотливого продавца… Но она даже не стала тратить время на переодевание, думала только о тебе. Мы поехали в спортивный клуб, захватили трех моих друзей. У меня какое-то нездоровое пристрастие к жутко мускулистым мужчинам. Они всегда глупы, как быки, и сексуально не очень интересны, но бывают полезными, если намечается драка. Ну вот, мы поехали к дому этого профессора — Бонни сказала адрес, — но там было полно полиции, Я поставила машину подальше и послала самого умного из моих глупых быков выяснить, в чем дело. Тебя не видно, сказал он, как и той девушки, о которой говорила Бонни Ли. А только два мрачных типа, уголовники на вид, их вели к полицейской машине. Я отвезла своих ребят обратно в клуб. Бонни Ли уже не беспокоилась о тебе. Ее даже что-то забавляло, но она не сказала, что именно. Я повезла ее к ней домой, но она вдруг зашипела, чтобы я проехала мимо, оказывается, на ее улице были поставлены два гнусных типа, те самые, от которых она спасалась, нырнув в канал. Бонни Ли уже хотела вернуться за моими друзьями, чтобы устроить этим трепку, но мне, признаться, поднадоела эта суета, и я повезла ее к себе домой, где она могла хотя бы переодеться.
— А сейчас она там?
— Какой ты нетерпеливый. Она собиралась явиться на работу, пока мы не услышали новости по радио — о том, что с ней хочет поболтать полиция. У нее было вполне нормальное желание сдаться и все объяснить, но чем больше она думала о том, как станет объяснять, тем меньше хотела это делать. И еще она подумала, что если ее задержат для допроса, ты можешь об этом узнать и сделать что-нибудь глупое, например, броситься ее спасать.
— Я очень хочу увидеть Бонни Ли.
— Конечно, хочешь, и я бы тебя сразу послала к себе, если б ты появился раньше. Но уже больше одиннадцати, знаешь ли. А ко мне должен прийти добрый друг к одиннадцати, он будет ждать меня, подремывая, этот абсолютно бронзовый гигант, гражданский пилот, таких роскошных мышц, как у него, я никогда больше не видела. У бедняжки едва хватает мозгов нажать на все необходимые кнопки и рычаги, чтобы поднять и посадить самолет, и он очаровательно, с ямочками на щеках улыбается, но было бы слишком смутительно, если бы он пришел и застал у меня Бонни Ли… Да он бы просто не знал, как себя вести. Вот мы и договорились, что она уйдет раньше одиннадцати. У нее моя маленькая машина, и она надела кое-что из моей одежды. В полночь она будет на квартире Верни Саббита. Бонни надеется, что ты встретишь ее там, а если нет, она собирается воспользоваться помощью Берни и его друзей в тех ужасных вещах, в которые вы оба впутались. Так что у тебя есть время. А я заметила, как ты смотрел на мой сандвич.
Она накинула халатик и сходила на кухню за сандвичем и кофе.
— Э… — неуверенно начал Кирби. — Э… Бонни Ли выступает здесь точно так же, как ты, Пути-Тэт?
Она пристально взглянула на него и усмехнулась.
— Вообще-то меня зовут мисс О'Шонесси. А еще точнее — Лизбет Перкинс. Что же до твоей Бонни Ли, то она почти не раздевается, она же талантливая, у нее голос, вот и поет. — Полуотвернувшись, но так, чтобы Кирби слышал, она прошептала: — Какие кретины эти мужчины.
В аллее неподалеку от квартиры Берни Саббита стояло множество машин. Поднимаясь по наружной лестнице, Кирби слышал раскаты смеха и бой стекла. Дверь стояла приоткрытой на несколько дюймов. Он постучал, но, поняв, что никто его не услышит, вошел.
Все лампы, расположенные в хитрых местах, были включены, гремела музыка. За импровизированным баром человек в белой куртке с бешеной скоростью смешивал напитки. На первый взгляд показалось, что в квартире человек пятьдесят, но вскоре Кирби увидел, что зеркала удваивают количество гостей.
Бросалась в глаза группа удивительно одинаковых молодых людей: все темноволосы, чистенькие до блеска, в облегающих темных костюмах, плетеных галстуках, белых рубашках, у каждого улыбка с иронически вздернутой бровью, а в руке широкий бокал со льдом и темным виски. Остальные молодые люди казались столь же молодыми, но выглядели так, будто их подстригали не парикмахеры, а сами друг друга, одежду подбирали в мусорных баках, а мылись полтора раза в год. Девушки были самые разные. К Кирби подбежала маленькая толстенькая девушка в легкой красной накидке и радостно закричала: