Тилли шумно вздохнула.
— Где он? Что вы с ним сделали?
— О, не беспокойтесь, амулет в безопасности. Я очень хорошо его спрятала. Пусть теперь Сиг его поищет.
— А где он? — спросил Крис.
— Обещаешь не говорить Сигу?
Конечно.
— Так вот, эта штука сидит сейчас внутри одного из новых приобретений Сига. Может, заметили огромное радио? Я сняла крышку и увидела там всякие проводочки и проволочки. Амулет довольно маленький — дюйма четыре в длину, шириной как два моих пальца. А по краям какой-то расплывчатый. В общем, засунула я его в какую-то петлю. Крис — ты позеленел! В чем дело?
— Тилли… контур… там есть контур… Если он включит радио…
— О! — выдохнула Тилли, бледнея.
— Что с вами такое, с обоими? Может, я что-то сделала не так?
Они кинулись к дому, вбежали в гостиную и устремились в комнату, выходящую окнами на запад.
Там стоял Сиг Вейсс.
— Вы как раз вовремя, — сказал он, улыбаясь. — Я хочу показать вам самый лучший приемопередатчик в…
— Нет! Не прикасайся!
— Ну, почему бы не поговорить с кем-нибудь из радиолюбителей? — сказал Сиг.
Он повернул рычажок.
Послышался громкий треск, посыпалась пыль.
Потом — тишина.
Наоми, точно лунатик, подошла к радио и сняла крышку. В серой гофрированной стали была дыра неровного прямоугольного очертания. Вейсс посмотрел на нее с любопытством, потрогал, поднял голову к потолку. Там была такая же дыра. Он опять склонился к радио.
— Вот это да! Контур ко всем чертям! Что-то пробило крышу сверху — смотрите, — а потом мой новый передатчик.
— Пробило, — хрипло проговорил Крио, — только не сверху, а снизу.
Наоми заплакала.
— Что с вами, а? — удивился Сиг.
Крис вдруг схватил Тилли за руку.
— Корабль! Космический корабль! Они не позволят этой штуке взорваться, пока сами здесь!
— Уже позволили, — очень спокойно ответила Тилли.
Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? жалобно спросил Сиг.
— Я объясню, — отозвалась Тилли, медленно опускаясь на ковер. И начала рассказывать о космических расах, войнах, оружии, которое становилось все более мощным и наконец превратилось в сверхоружие. О том, какое действие оно оказывает на все живое… — Этот космический корабль установил со мной контакт восемь месяцев назад. Прямую связь с моими нервными окончаниями. Я сама толком не знаю, как это делается. Не телепатия, а скорее искусственные нервные токи. Они с тех пор разговаривают со мной.
— Мой амулет! — вскричал Сиг.
— Сядь, — спокойно произнесла Тилли. Он сел.
— Я думал, тебе, чтобы разговаривать с ними, нужен какой-то близкий контакт, — неуверенно начал Крис. — По, наблюдая за тобой во время переговоров, я ничего похожего не заметил.
— Не заметил? — Она начала расстегивать блузку у горла. Расстегнув четвертую пуговицу сверху, осторожно вытащила металлический предмет, похожий на толстый наконечник копья. Он блестел точно золото или полированная латунь. Его поверхность была покрыта тонким слоем какого-то прозрачного вещества.
— Садитесь все на ковер, — велела Тилли.
Заинтригованные, они собрались вокруг нее.
— Положите руки на этот предмет, — продолжала Тилли. — Сперва будет немного больно, это когда зонды проникают в ткани, но боль быстро пройдет. Руки держите неподвижно.
Появилось какое-то странное ощущение, которое тут же исчезло. Потом их пронзило наподобие легкого разряда тока, сопровождавшееся покалыванием.
«Тестирование. Тестирование. Наоми, Крис, Сиг, Тилли…»
— Все слышали? — спокойно спросила Тилли.
— Оно назвало наши имена, — проговорил Сиг, едва шевеля губами.
Беззвучный голос сообщил:
«Сиг, твой амулет исчез, но ты ничего не потерял.
Тилли, ты осталась верна своей расе.
Наоми, тебя использовали, а ты не сделала ничего плохого.
Крис, ты понял: требуется сверхпонимание, чтобы управлять работой, которую не можешь делать сам.
Вы должны изменить ориентацию мышления, все вы. Вам кажется, что все смертельно опасное или значительное с точки зрения космоса должно быть огромным. Вы уверены, что все, превосходящее ужас, должно быть еще более ужасным.
Амулет — в самом деле сверхоружие. Но оно действует не путем разрушения, а путем предотвращения бессмысленных конфликтов. Сейчас в атмосфере этой планеты идет цепная реакция, затрагивающая только один редкий изотоп азота.
Со временем ваша раса поймет радиохимию этого процесса, в данный момент вам достаточно знать одно: аналитические способности разума достигают своего потолка лишь тогда, когда возникает страх. Паника возможна лишь в том случае, если отключается анализ. Отныне на этой планете не будет страха, вызванного ложными причинами. Чем острее ситуация, тем больше будут стимулироваться аналитические способности.
Таков смысл, такова цель сверхоружия. Для вас это дар. В космической истории насчитывается не так уж и много рас, у которых потенциал был бы выше вашего — и в то же время столь ничтожно осуществлялся. Поэтому у вас есть полное право принять этот дар.
Что же до нас, то о своей цели мы говорили открыто. Мы должны были найти оружие и увезти с собой. А вместо того отдали его вам, управляя твоими импульсами, Наоми, и твоими, Сиг, связанными с этим радио. Земле оружие нужно больше, чем нам.
Но это не означает, что мы потерпели поражение. Радиохимия реакции с изотопом азота, ее катализ доступны нам. Мы заново создадим это оружие и сделаем еще очень многое… ибо потоки времени подвластны нам…»
— Зонды исчезли. — после долгого молчания сказала Тилли.
Все неохотно убрали руки, стали сжимать и разжимать пальцы.
— Тилли, — спросил Крис, — где корабль?
Тилли улыбнулась.
— Космически значительное не обязательно должно быть огромным. — Она указала пальцем. — Вот корабль.
Они уставились на «наконечник копья». А он поднялся и поплыл к двери. Там он приостановился, качнулся в их Сторону — это явно означало приветствие — и исчез. Словно погас язычок пламени.
Вокруг дома шумел зеленый мир, пели птицы.
Данил Корецкий
ПРИВЕСТИ В ИСПОЛНЕНИЕ
Роман
Периферическим зрением Попов увидел обтянутую защитной тканью руку, которая сноровисто, одним движением задрала куртку Удава и замотала ею простреленную голову. Медленно-медленно, чтобы не вылезли подступающие к горлу внутренности, четвертый номер обернулся.
Сейчас Иван Алексеевич Ромов не был похож на добродушного старичка, да и вообще не выглядел стариком. Морщинистая обвислая кожа разгладилась и обтянула скулы, нижняя челюсть мощно выступала вперед, будто в ней заново выросли крепкие зубы, способные играючи дробить мозговые кости из борща, наголо очищать от изоляции провод полевой связи и намертво зажимать клинок десантной финки. И взгляд восстановился давнишний — прямой, жесткий, с многозначительным прищуром. В правой руке он держал какой-то странный предмет, и Попов вглядывался в него с болезненным любопытством, как хирургический больной, пытающийся рассмотреть инструменты, которыми будут кромсать его тело и копаться во внутренностях.
— Чего гам смотреть, — брезгливо отозвался клетчатый толстяк. — Не видел я их, что ли? Если тампон нужен, скажи…
— Лучше, конечно, поставить, — рассудительно сказал Иван Алексеевич. — Я ведь два раза дал, чтоб наверняка…
Приготовив ватно-марлевый тампон и резиновый жгут, Буренко обошел исполнителя, по-хозяйски отстранил Попова и склонился над тем, что еще пару минут назад являлось осужденным Кадиевым по прозвищу Удав.
Попов вдруг очень отчетливо ощутил, что необратимость процедуры обеспечила не официальная бумага с огромной печатью, которую могла отменить другая, не менее важная, а неожиданно помолодевший Наполеон с его непонятным инструментом, потому что последствий их совместных действий не могла изменить никакая сила в мире.