— А ты можешь ее как-нибудь выкашлять? — настаивал Джей. — Постарайся выкашлять!
— Что с тобой? Это всего лишь аспирин. Или не аспирин, а?
— Ты уверен, что не можешь ничего сделать? — Джей проигнорировал его вопрос. — Засунь пальцы в рот, вызови рвоту…
— Оставь меня в покое! Ты какой-то странный, Джей.
— Впредь будь любезен спрашивать, если берешь чужие вещи, — пробормотал Джей. Забрав коробочку с аспирином, он, громко топая, вышел из комнаты.
Харви тихонько закрыл дверь и последовал за ним, уже сильно сомневаясь, что таблетка, растворяющаяся у него в желудке, на самом деле аспирин.
Харви вызвали во время занятия по сбору и сохранению вещественных доказательств. В класс вошел высокий смуглый человек, он протянул инструктору клочок бумаги. Харви обратил внимание, что у этого человека низкий лоб и густые брови.
— Мистер Такер, пожалуйста, соберите свои вещи я пройдите с этим джентльменом, — сказал инструктор.
Агент Габриельс — он сидел поблизости — наклонился к Харви, собираясь что-то сказать.
— Я знаю, — опередил его Харви. — Передам с Вон Влаком, если мы больше не увидимся (он задолжал Габриельсу десять долларов, а после такого вызова возвращались далеко не все).
Смуглый человек, который повел Харви к Дворцу правосудия, был так же любезен, как палач перед исполнением своих обязанностей. Нервно вякнув что-то о погоде и не получив ответа, Харви умолк.
Они вошли в крошечный секретарский офис на четвертом этаже, там смуглый прошел дальше, во внутренний офис, а Харви остался ждать.
Впрочем, сопровождающий вернулся почти сразу же и повелительно указал пальцем на внутренний офис. Вероятно, Харви следовало войти. Харви понимал, что шутки неуместны, но молчание сопровождающего его раздражало: он показал пальцем на себя, потом на офис, передразнивая смуглого.
Тот спокойно посмотрел на него, поднял подбородок, вытянул шею. Огромный безобразный шрам белел на том месте, где раньше, надо полагать, были голосовые связки.
Если в Харви оставалась еще какая-то игривость, она исчезла полностью, когда он вошел в дверь. Он будто ступил в камеру, куда мало кто входил и редко кто выходил. Несмотря на окна в дальней стене, там было необычайно темно. Солнечный свет тонкими лучами пробивался через жалюзи. Тяжело свисали драпри цвета разбавленного хереса. Попки прямоугольного книжного шкафа прогнулись под тяжестью огромных томов — целая библиотека юридической литературы. Со стены злобно смотрел из рамки директор Бюро. Красный ковер устилал всю комнату, а за столом в центре, окутанный облаком сигаретного дыма, сидел самый страшный человек после директора, Эвери Хоукинс.
Хоукинс быстро достиг положения, безжалостно ступая по трупам других агентов: в двадцать девять лет стал заместителем директора по административным вопросам. Жесткий, даже, можно сказать, жестокий стиль работы способствовал тому, что он получил соответствующее прозвище — Барракуда. Это прозвище знали и новые агенты, такие, как Харви. Хоукинс пользовался полнейшим доверием директора: говорили даже, что тот готовит его на свое место.
Харви заметил имя на двери и сразу почувствовал чрезвычайный характер встречи. Он знал, что никого из новых агентов еще не вызывали к мистеру Хоукинсу. Когда он переступил порог, из-за вуали дыма появилась тонкая рука и указала на стул у двери. Стало ясно: ближе подходить но полагалось.
Не прозвучало ни слова. Молчание, которое забавляло Харви на пути сюда, пока он не увидел шрам, казалось обычной психологической обработкой в стиле Бюро. Но в этом офисе сразу чувствовалось, что никакого притворства нет, никто не хочет произвести впечатление на нового агента. Тягостная атмосфера была вполне естественна.
Фигура наклонилась вперед сквозь дымовую завесу. Хоукинс очень тщательно раздавил в пепельнице окурок. Харви успел лишь мельком увидеть светлые волосы, удивительно голубые глаза и совершенно идеальные, почти девичьи черты лица, но они тут же скрылись за вуалью дыма.
Казалось, сейчас Хоукинс заговорит, но где-то позади стола зазвонил телефон — один резкий длинный звонок. Хоукинс едва заметно напрягся.
— Готти! — назвал он имя сопровождающего из внешнего офиса.
Харви ожидал, что голос Барракуды будет похож на хруст гравия под тяжелыми колесами. Ничего подобного — он напоминал звон легкого колокольчика, на октаву выше среднего мужского голоса. Одно слово, но как прозвучало…
Сопровождающий появился в ту же секунду и указал Харви пальцем на дверь. Хотя в камере Харви пробыл не больше десяти секунд, он почувствовал, что о нем составили полное представление.
— Я понимаю, звучит смешно, но все было именно так.
— Откуда ты знаешь, что это был Хоукинс?
— Прочитал имя на двери.
Джей молчал, занимаясь домашним заданием, — отпечатком ступни на гипсе.
— Я тебе точно говорю, это произвело впечатление, — настаивал Харви, уязвленный, что его рассказ о встрече с заместителем директора не вызвал у Джея большого интереса. — Звучит глупо, понимаю, по меня проняло: сидит и смотрит на меня сквозь дым. Мне кажется, он как раз хотел что-то сказать, но тут зазвонил телефон.
— А ты вообще уверен, что видел его? — равнодушно спросил Джей. — Говорят, его не видит никто.
— Видел, видел. И не похож он на Барракуду. По-моему, он очень молодой. А голос — ну, я никогда ничего похожего не слышал. Будто… ну, будто он педик, что ли. Конечно, из-за дыма я плохо его рассмотрел. Интересно, почему они это так обставляют? Дым и все прочее?
— Обычная психология Бюро. Хоукинс — это тог, кто пас увольняет. Наверно, они решили, что если никто не будет видеть Хоукинса, он покажется более зловещим.
— Но зачем он меня вызывал? Вот уж не слышал, чтобы новых агентов вызывали. Его же в самом деле никто не видит. Даже многие начальники обычно говорят с ним по телефону. Все делается через этого Готти, который не может говорить. Иисусе, жаль, мне никто не сказал. Я стал передразнивать беднягу…
Джей промолчал.
— Слушай, а ты не уловил ничего необычного, когда эти двое инструкторов рассказывали сегодня о деле советских шпионов? — переменил тему Харви.
— Нет, — отозвался Джей. Он поднял с пола справочник и начал его листать. — А что там было?
— Ну, тот, что пониже ростом, упомянул о советском КГБ и калом-то «деле КТО» — а у второго чуть глаз не выпал.
— А, теперь припоминаю.
— Как я понял, первый просто проговорился. «Дело КТО»? — Харви приложил руку ко лбу. День был трудный, а у него начиналась головная боль. — Послушай, Джей, у тебя нет?.. — Он спохватился и умолк, но сосед по комнате уже поднял голову. Он понял, что Харви хотел попросить аспирин.
Джей сразу же отвернулся, а потом, как ни в чем не бывало, сказал:
— Я видел подругу Альберты.
— Не шутишь? Честно? — Харви вскочил. — Где? Какая она?
— Да я, в общем, не разглядел. Она стояла в гостиной у пианино, когда я вернулся вчера вечером. Но она быстро повернулась ко мне спиной.
— Почему же ты думаешь, что это подруга Альберты?
— Сообразил по описанию Чидси. Даже со спины видно, что это высокий класс. Стройная, красивые ноги…
— Что же ты сразу не рассказал?
— Да я забыл.
— Забыл! Как можно забыть такое? Я несколько недель мечтаю увидеть эту куколку, а ты забываешь упомянуть, что она внизу. Вдруг бы я что-то смог сделать? Заговорил бы о чем-нибудь. О чем угодно, понимаешь! Господи, нас уча! всяким трюкам, уж для себя-то сумеем постараться.
— А что толку? Чидси говорит, она лесбиянка. Ты ее не заинтересуешь.
— Откуда Чидси знает? Он к ней и близко не подходил. Пусть они сидят вместе в задней комнате. Ну и что? Может, они кроссворды разгадывают, в карты играют. Мало ли у людей бывает нормальных занятий. И вообще Чидси пошловат, я ему не верю.