— Что у вас на уме, старший инспектор?
— То же, что и всегда, — сказал Роджер. — Мне нужны факты. Они необходимы мне как воздух. Мы в Скотленд-Ярде живем исключительно фактами. Исходя из них, мы можем выстроить целые дела и отправить кого следует на виселицу. Должно быть, вам будет не безразлично узнать, что, опираясь на факты, мы можем доказать еще и невиновность человека. Большинство из нас получает от этого куда больше удовольствия, чем от обратного. Как и все мы в Ярде, я заинтересован в том, чтобы как в отношении живых, так и мертвых восторжествовала справедливость. Разумеется, это не всегда бывает в моих силах. — Он напрочь забыл о сигарете. — Вы твердо знаете, что ваш сын не убивал Бетти Джелибранд, или же вы думаете так в силу ваших родительских чувств?
Роджер вдруг понял, что ведет себя почти так же бесчеловечно, как Тернбул.
— Я не могу сказать, что абсолютно уверен, — медленно заговорил Милсом, — но мне кажется, я смог бы представить вам доказательства, что он ее не убивал. — Священник говорил так тихо, что Роджеру пришлось напрячь слух. — Я разговаривал с… с другим инспектором, неким Тернбулом. После этого разговора я уже перестал надеяться на то, что меня захотят выслушать.
— Вот оно что… — Роджер представил самодовольно ухмыляющуюся физиономию Тернбула. — И что это за доказательства, мистер Милсом?
— Мне кажется, когда убили эту девушку, мой сын был здесь, — ответил Милсом.
Через полчаса Роджер покинул священника Сант-Клео, унося с собой новые проблемы. У Милсома не было никаких доказательств, что сын находился в его доме именно в то время, когда погибла девушка. Правда, он зашел к отцу вечером, был чем-то очень расстроен, даже угнетен, сказал, что с удовольствием уехал бы из Англии, и даже намекнул на то, что ему якобы пора свести счеты с жизнью.
Когда завершилось дознание, Милсом понял, что у сына есть нечто вроде алиби. После долгих изнурительных бесед с Тернбулом священник уже не делал попыток оправдать сына, считая это занятие бесплодным и даже опасным.
Итак, в вечер убийства Милсом-старший вернулся после одиннадцати с приходского собрания. Хэролд уже поджидал его дома. Он не сказал, в котором часу пришел — вошел, открыв дверь ключом, который достал из-под камня (Милсом-старший всегда оставлял ключ под камнем).
— Как он себя вел? — поинтересовался Роджер.
— Был очень возбужден. И очень страдал, — тихо добавил священник.
— Он говорил с вами о Бетти Джелибранд?
— Нет.
— Но он сказал вам, чем так расстроен?
— Я понял: все дело в несчастной любви.
— И вы решили, что по этой самой причине с ним случилась истерика?
— Да.
— Он у вас долго пробыл?
— Он закрылся в своей комнате, и я решил, что он переночует дома. Ушел еще до рассвета, но постель была разобрана. С тех пор я его больше не видел живым, — едва слышно добавил священник.
На этом они и расстались.
Потом Роджер направился в полицейский участок округа Челси. Суперинтендант с добродушным лицом проводил его в церковь. Это был седовласый малый с похожей на хохолок челкой, большим зобом и румяными щеками, судя по всему, большой любитель жизни.
— Да, Тедди, мне теперь гораздо лучше. Могу ходить на обеих ногах, да и плечо в порядке. Спасибо, — сказал Роджер в ответ на вопросы суперинтенданта о здоровье.
— Ты ничуть не изменился. Это что, визит вежливости? Слышал. Чэтуорт мечтает помирить волков с овцами, то есть Ярд с участками.
Роджер кашлянул.
— Бедняга не знает, что это безнадежное дело — в участках засилье тупоголовых всезнаек с ослиным упрямством.
— Но, но, не путай нас с Тернбулом.
— О присутствующих я не говорю, Тедди, — уточнил Роджер. — Скажи, а ты смог бы выяснить, не заходил ли кто-нибудь в дом священника за день до гибели молодого Милсома? Между семью и одиннадцатью вечера.
— Выходит, ты не удовлетворен ходом расследования? — удивился полицейский и недоверчиво посмотрел на Роджера. — Я не думаю, чтобы…
— Всего лишь обычная проверка, — перебил его Роджер. — Сумеешь это сделать для меня?
— Разумеется.
— Только не поднимай шума. А что произошло на крыше церкви после? В рапорте Тернбула об этом ни слова.
— А что там такое могло произойти? Мы с Тернбулом поднялись обследовать место происшествия. Потом мои ребята нащелкали снимков. Там, можно сказать, не на что смотреть. Оружие Милсом прихватил с собой. Оно мне не дает покоя: почему он выстрелил в тебя и больше не стрелял?
— Ты абсолютно прав. Из рапорта ясно, что никто не видел, как он прыгнул, однако вы, думаю, обследовали то место, откуда он прыгнул?