Тэлбот распечатал письмо.
«Она вместе с другой девушкой по адресу 28, Хил Крест Кот, Путни Хит. Второе строение, верхний этаж. Если хочешь спасти ей жизнь, забери ее оттуда. Я знаю, как туда проникнуть».
Скрытая напряженность и неприязнь в отношениях между Роджером и Тернбулом все усиливались, о чем оба знали и делали все возможное, дабы эти чувства подавить. Находка в Хэмпстеде и связанная с нею лихорадка по поводу розысков Дикерсона на какое-то время отодвинула все личное на задний план.
Тернбул больше ничего не смог извлечь из рапорта Роджера.
Обе девушки все еще находились в Путни. Потихоньку распустили слухи относительно их местопребывания, однако Роджера одолевали серьезные сомнения, что кто-то осмелится совершить налет на квартиру, где живут девушки, — и дураку ясно, что она усиленно охраняется полицией.
А то ему вдруг начинало казаться, что попытка налета не исключена…
Тернбул по этому поводу никаких соображений не высказывал.
Однажды в отсутствие Тернбула на столе у Роджера зазвонил телефон. Это случилось на третий день после того, как было обнаружено убежище Дикерсона, примерно в половине десятого утра. Роджер нетерпеливо схватил трубку.
— Уэст.
— Будете говорить с мистером Дериком Тэлботом?
— Соедините… Доброе утро, мистер Тэлбот.
— Уэст, мне необходимо с вами повидаться, — отрывисто сказал Тэлбот. — Я не хочу появляться в Ярде, Не нужно, чтобы нас видели вместе.
— Что случилось?
— Я получил письмо от Дикерсона, — сказал Тэлбот. — Я думаю, что это письмо от него.
— Поезжайте на Пикадилли Серкус и ждите меня возле «Суон и Эдгаре». Когда остановится зеленый «моррис», немедленно садитесь в него. Водитель позаботится о том, чтобы избавиться от хвоста.
— Я знаком с вашим водителем?
— Думаю, да.
Притормозив через полчаса напротив Эроса в золоченой клетке, Роджер увидел Тэлбота, нетерпеливо глазеющего по сторонам. К водителю направился полицейский.
Роджер вышел из машины и сделал ему условный знак.
— Привет, Тэлбот.
— Господи, как же вы меня напугали! Я мучаюсь страхами, и меня преследуют призраки. А где ваш громила Ромео?
Они направились к машине. Роджер сделал незаметный знак человеку из Ярда.
— И что это вдруг я вам понадобился? — поинтересовался Роджер у Тэлбота, выруливая на полосу движения.
Тэлбот сделал какой-то витиеватый жест — он все еще старался казаться легкомысленным.
— Мое почтение главному сыщику, наконец взявшему след! — изрек он. — Я получил таинственное послание. А позвонил вам только потому, что хочу иметь дело с вами, а не с этим самоуверенным донжуаном. С ним я бы предпочел больше не встречаться — тошнит от одного его вида. Не могу поверить в то, что он сможет сделать Риджину счастливой. Вот уж не знал, что в ходе расследования полицейский должен заводить флирт со свидетелем.
— Тэлбот, у меня уйма дел, — сказал Роджер.
— Сейчас выдам вам свой секрет. А выманил я вас, чтобы рассказать, чего не могу позволить себе в Ярде или при этих газетных ищейках. Вашего Тернбула я считаю болваном и скотом. У него серьезные намерения относительно Джины?
— Я не состою у Тернбула в душеприказчиках.
— Вы его начальник по службе, а следовательно, должны держать его на поводке. — Тэлбот явно вошел в раж. — Если у них с Джиной серьезно, то мне придется уехать в Австралию или куда-нибудь подальше. Я бы даже мог поздравить их издалека. Но если он морочит ей голову, чтобы раскрыть эти убийства… — Тэлбот замолчал и с такой силой вцепился в лацканы своего пиджака, — что у него побелели пальцы. — Признайтесь, Уэст, Тернбул ухаживает за Джиной только из деловых соображений?
— Он не получал на этот счет никаких инструкций. Тернбул подвергает себя громадному риску, встречаясь столь часто с мисс Хауорд.
— Да, настоящий поток сногсшибательной искренности. — Тэлбот притворился удивленным. — Очень вам признателен. И какому риску он себя подвергает?
— Тернбул делает себя мишенью для прессы. А коль хотите знать мое мнение, то он ведет себя как полный идиот. Если вы передадите это ему или кому-то еще…
— О, Ястребиный глаз, зачем же вы отказываете мне в чести? Но я чрезвычайно вам за все благодарен. — Тэлбот достал из кармана, письмо. — Вот причина, вынудившая меня испросить вашей аудиенции. Меня ни на секунду не покидает мерзейшее чувство, будто за мной неотступно следят. Мне же, признаться, не хочется, чтобы о моем поступке стало известно.