Выбрать главу

Подобные ошибки, надо сказать, лишь укрепляют его деловую репутацию, что тоже приносит свои дивиденды, и вполне ощутимые. В памяти его возникла Тереса с ее черным телом и еще более черными волосами. Ей нравились его ласки. И еще как! Она и сама была любительница повыделывать такие фокусы,которых у него, доводимого тогда до исступления, нынче остались лишь неясные воспоминания о жгучем, почти непереносимом удовольствии. Что же, теперь он вполне может позволить себе новое свидание с Тересой.

Вот что значит быть лучшим в своей профессии. Почему его нанимают? Да потому, что у него не случается осечек.лице Рудольфа промелькнула тень недовольства собой, и он тряхнул головой, как бы отгоняя мысль о чем-то нествующем.

Плохо, конечно, что он сразу не убедился, что хорошоботал, но что поделаешь, у него в ту пору не было ещеточно опыта. Слишком уж быстро тогда он смылся, и теперь вот мучается сомнениями. Он снова улыбнулся, хотя и не очень уверенно: как-никак ему тогда заплатили, так почему бы нетать, что и в тот раз он здорово сработал.

И все же мысли о том дельце не выходили у него из головы, и он — из чистого педантизма — старался припомнить подробности. То был первый в его жизни заказ, и дельце-то оказалось проще простого. Малый по имени Бадди… Фамилия вроде бы уже и запамятовалась, но вот что хорошо запомнилось в его облике: дырка в раковине правого уха, якобы полученная на войне, — след от шальной пули калибра 0,45 дюйма. Баддинул 17 косых у казначея шайки из Джерси-Сити. Главари шайки, чтобы не служить всеобщим посмешищем и восстановить пошатнувшуюся воровскую псевдорепутацию, решили убить Бадди, но, разумеется, так, чтобы на них не пало подозрение.

Выполнить их заказ не представляло особого труда. Бадди оказался на редкость общительным парнем, и, завязав с ним разговор, Рудольф просто подвел его к реке, в последний момент шутки ради сообщив о том, кто он такой и как намерен с ним поступить. Бадди, ошеломленный этим сообщением, раскрыл от неожиданности рот, а сквозь его продырявленное ухо виднелись си пи на противоположном берегу. Насладившись своей шуткой, Рудольф выстрелил ему в грудь и проследил за тем, как Бадди шлепнулся спиной о воду.

Он не испытывал бы теперь чувства неудовлетворенности, если бы вскоре после этого обнаружились останки Бадди. Но течение реки было довольно стремительным. Бадди (какая же все-таки у него была фамилия?) так нигде и не объявился, даже сверток с деньгами в его комнате остался невостребованным. Рудольф облегченно вздохнул и улыбнулся при мысли о том, какой же все-таки безупречный у него послужной список. Можно даже сказать, внушительный. Еще бы: Большой Том — профсоюзный босс из Детройта, потом этот сенатор с Запада и Марко Лепперт — связной у мафии. Он опять улыбнулся про себя. Где только мафия не разыскивала его убийцу! Она даже замочила одного за другим четверых недоумков, каждый раз полагая, что убили именно того, кого им надо было, а на него даже не подумали. После их четвертой осечки сама же мафия и наняла Рудольфа Лесса избавить организацию от не справившихся со своими обязанностями киллеров.

Ему вспомнилось, что гонорар за то славное дельце дал ему возможность познакомиться с Джоан. Вот это женщина! Какая охочая и жадная до любовных утех! Вся из себя крупная. Все у нее такое большое — все без исключения. Вот бы снова повидаться с ней! А что, если взять да и встретиться сразу с двумя — Тересой и Джоан? Кто знает, может, в такой ситуации у него прорежутся какие-нибудь новые таланты? Не подорвать бы здоровьице, хотя, подумал он с самодовольной усмешкой, пока ему вроде бы рановато жаловаться па свое здоровье. Кое-какие развлечения он может еще позволить себе и не ударить при этом лицом в грязь.

Настенный указатель он оставил без внимания — этаж и номер помещения ему сообщил клиент — и сразу шагнул и лифт. Став частью толпы, он оказался у всех на виду, но никто не обращал па него внимания. Он учтиво кашлянул от дыма сигары, торчащей во рту соседа, и, хотя ничего не сказал, но тотчас подумал: «До чего же мне хочется тебя убить!»

Как Лью Смита, стоявшего перед ним в самом конце затемненного зрительного зала. Лью даже не успел почувствовать, как ему в сердце вонзилось шило, а когда свалился на пол, его просто вынесли в фойе, полагая, что с ним случился обморок, и Рудольф тем временем незаметно для всех покинул помещение театра. От Лью тоже разило сигарным дымом. После ликвидации Смита он смог купить услуги Франси. Она доводила его до умопомрачения своими дьявольскими плясками, ничего подобного он сроду не видывал. От них у него глаза вылезали из орбит, дыхание спирало в груди, а когда Франси наконец подпускала его и себе, Рудольфа приходилось бить по щекам, чтобы привести в чувство. Франси потом звонко смеялась, ей нравились его ласки, хотя поначалу она немножко и попеняла ему за то, что на всем не теле он оставил следы от своих зубов.