— Идите, суки, идите, — еле слышно прошептал он.
Но из зарослей выглянул смешной зверек, напоминающий панду. Понюхав воздух, он юркнул обратно.
Блэйн улыбнулся. Это была последняя улыбка в его жизни. Из левого плеча что–то горячее вырвало кусок мяса. Фонтаном ударила кровь. Блэйн потерял равновесие, и тяжеленный пулемет потащил его в сторону. В следующий миг грудная клетка бойца взорвалась, и он замертво упал на траву.
Это сразу же заметил Мак и бросился к товарищу. Рядом с телом он увидел огромный силуэт, как бы слепленный из окружающей зелени: листьев, веток, лиан… Круглая голова и внезапно вспыхнувшие прожекторами два глаза…
За свою долгую боевую жизнь Мак никогда не видел ничего подобного. Но инстинкт солдата, на глазах у которого убили товарища, предписывал только один вариант поведения.
— Умри, сволочь! — Сержант вдавил спуск «Калашникова» и, удерживая бьющийся в руках автомат, хлестал свинцовой струей по чудовищу. Оно бросилось наутек. Мощная пуля АК разорвала переливчатую радужную чешую скафандра на левой ноге Хищника, на листья брызнула зеленая кровь. Затвор щелкнул, и автомат смолк. Отбросив ставшее ненужным оружие, Мак подхватил шестиствольный «рой» и, прикованный патронопроводом к мертвому Блэйну, вдавил спусковую кнопку.
«Рой» заревел, изрыгая пламя и плотные струи свинца. Подоспевшие коммандос тоже открыли огонь. Шестиствольный пулемет, четыре автомата и подствольные гранатометы превратили лежащие перед группой «Зет» джунгли в кромешный ад. Пули сшибали листву, сбивали ветки, срезали не очень толстые деревья. Гранаты вырывали комья земли, расщепляли стволы, подбрасывали высоко вверх деревянные обломки. Огненные трассы выбрили сектор обстрела начисто: в джунглях образовалось овальное выжженное пятно с состриженной до уровня пояса растительностью.
Расстреливая боезапас, автоматы смолкали один за другим. Дольше всех молотил «рой», бьющийся в руках впавшего в неистовство сержанта. Наконец патроны в зарядном ранце закончились, по Мак с искаженным лицом продолжал нажимать спусковую кнопку, и стволы вращались с механическим шумом и мерными пощелкиваниями. Опомнившись, сержант с трудом оторвал палец от спуска. Стволы остановились, и наступила звенящая тишина.
— Я видел это, — сказал Мак. Вид у него был растерянный и страшный.
— Что ты видел? — спросил Шефер.
— Я видел это, — с той же интонацией повторил Мак, Было похоже, что он бредит.
Шефер осмотрел поле боя и сделал знак Билли. Индеец и Кончо, перезарядив оружие, отправились осматривать окрестности.
Шефер, Мак и Дилон склонились над телом Блэйна. Грудная клетка его была разворочена,
— Это не шрапнель, не снаряд, не граната, — о горечью проговорил Дилон. — И вся кровь уже запеклась. Как это могло произойти?
— Слушай, Мак, — обратился Шефер к сержанту. — Кто это сделал? — Он указал на ужасную рану.
Мак медленно покачал головой. Он был заторможен, подавлен и растерян. Шефер никогда не видел его таким.
— Я не знаю. Я видел нечто… В камуфляже, но глаза… Это нельзя передать словами. Но я стрелял прямо в него, пока не опустел магазин. Ни одно существо на Земле не смогло бы уцелеть. Ни одно!
Майор Шефер резко выпрямился. Он был командиром и не имел права на растерянность, переживания и бездействие.
— Сержант!
— Да, сэр! — отозвался Мак.
— Смотреть в оба! Обеспечить защиту нашей стоянки!
— Есть, сэр!
— Дилон!
— Слушаю, майор, — подчеркнуто официально ответил офицер ЦРУ.
— Вызывай этот чертов вертолет. Объясни, что у нас потери!
— Есть! — лицо Дилона выражало сильное сомнение в успехе этой акции.
Из раздвинувшихся кустов вывалились Билли и Кончо.
— Ничего. Ни следов, ни крови, ни трупов. Мы ни в кого не попали…
В глазах бойцов Шефер видел недоумение и страх.
— Заверните Блэйна в палатку, — скомандовал майор. — Мы возьмем его с собой. Я сам его понесу.
Анна, сидевшая во время стрельбы на корточках, съежившись и закрыв голову руками, сейчас медленно обходила расстрелянный участок джунглей. Казалось, она что–то ищет..
Зеленая кровь Хищника почти не выделялась на зелени кустарника, и вряд ли даже следопыты группы «Зет» обратили бы на нее внимание. Но Анна нашла свежее, чуть светящееся пятно и окунула палец в начинающую густеть жидкость.
— Что ты делаешь? — спросил незаметно подошедший Дилон.
— Ничего, — Анна спрятала руку за спину и украдкой вытерла ее об одежду.
На радиовызов вертолета Дилон получил отказ.
— Они говорят, что мы должны вернуться на свою территорию. Вертолет придет в девятый квадрат. Пока мы не перешли границу, они ничем не могут нам помочь. Посадка вертолета в чужом государстве способна вызвать дипломатические осложнения, — сообщил Дилон Шеферу.
Тот нехорошо улыбнулся.
— А они большие законники, эти твои приятели, — процедил майор. — Спроси у них: разве уничтожение партизанской базы и русских советников не повод для дипломатических осложнений?
Дилон промолчал.
То, что осталось от группы «Зет», готовилось к ночлегу. Сержант Мак вкопал в землю несколько сигнальных ракет, соединив их с топкой стальной проволокой, которой он огородил территорию стоянки. Кроме внешнего рубежа защиты сержант установил и внутренний: еще одна проволока по периметру лагеря с присоединенными к ней запалами от гранат.
Кончо упаковал в брезент палатки тело Блэйна и с помощью Билли уложил его чуть в стороне, под высоким деревом. Индеец находился в прострации. Он никогда не отличался многословием, но сейчас вообще не вступал в контакт, даже не отвечал на вопросы товарища. Когда его не трогали, он неподвижно сидел на корточках, остановившимся взглядом уставившись в пространство перед собой.
Шефер с Дилоном разглядывали карту.
— Вот здесь и чуть севернее, — показывал пальцем майор. — Граница идет по реке, и мы выходим прямо к воде. А когда переберемся на тот берег, до девятого квадрата рукой подать. И клянусь, что, если они замешкаются с вертолетом, я переверну эту чертову базу номер семь вверх тормашками.
Анну никто не охранял. Она была настолько испугана происшедшими событиями, что не отошла бы в сторону от своих невольных спутников даже под страхом смерти. Лицо и одежда ее все еще были в засохших потеках крови Хэвкинса, и она подумала, что хорошо бы вымыться. Но даже если они дойдут до реки, то купание без одежды исключалось. Кто знает, что на уме у обозленных и напуганных, ощутивших холодок смерти рейнджеров… Анна сидела на земле, и когда повернулась, принимая позу поудобней, то обнаружила, что правая штанина испускает зеленоватое свечение. Как будто кто–то испачкал ткань флюоресцирующей краской.
Внезапная догадка заставила девушку взглянуть на свою руку. Ссадины и царапины затянулись, припухлость кожи от врезавшихся в запястье веревок исчезла. Только сейчас Лина осознала, что прошла мучительная усталость, отступило сосущее чувство голода. Она была свежей и отдохнувшей, как после продолжительного сна. Похоже, кровь призрака обладала чудодейственными свойствами.
Это действительно было так. Кровь разумной расы, к которой принадлежал Хищник, могла резко повышать жизнестойкость человеческого организма и его сопротивляемость самым неблагоприятным воздействиям. Она могла продлевать жизнь и лечить самые страшные болезни. Если бы человеческая раса узнала об этом, то Хищник и его сородичи сами бы превратились в объект алчной и беспощадной охоты.
Но об этом никто не знал. Во–первых, потому, что кровь Предэйтора впервые пролилась на Земле. А во–вторых, ни одно живое существо, кроме, может быть, индейца Билли с его первобытно обостренными чувствами, не догадывалось о существовании Хищника.
В полумиле от остатков спецгруппы «Зет» раненый инопланетянин оказывал себе первую помощь. Лечебный чемоданчик легко раскрылся на три части, облегчая доступ к многочисленным инструментам, назначения которых не смог бы определить самый лучший врач Земли.
Трехпалая перчатка тронула застежку, и сегменты обтягивающего ногу скафандра медленно разошлись. Рана была слепой, глубоко в тканях застряла конусообразная пуля со стальным сердечником, которую солдаты этого мира называли бронебойной. Такие пули широко использовались в русском оружии. Если бы не пристрастие сержанта Мака к автомату Калашникова, Хищник остался бы невредим, как и всегда.