Случилось это прежде, чем я начал осознавать, какую преступную оплошность допускаю, прежде чем сообразил, что эта женщина с ее цепким умом способна свести воедино мои разрозненные намеки и получить общую картину хранимого в строгом секрете плана.
Начало было положено слезными ее стенаниями по поводу того, что армии союзников остановлены и удерживаются на несокрушимых оборонительных рубежах германцев. В ответ я постарался объяснить ей, что справедливее было бы говорить о наших несокрушимых оборонительных рубежах, которые удерживают неприятеля, поскольку захватчиками являются германцы.
— Неужто же Франции с Бельгией никогда не избавиться от этих захватчиков? — взволнованно восклицала она. — Неужели нам вечно суждено рассиживать перед немецкими окопами и мириться с тем, что германцы хозяйничают в десяти провинциях Франции? Ах, милый Джек, скажи хоть ты мне Бога ради какие-нибудь утешения, вдохни хотя бы искорку надежды в мое бедное сердце, а то мне порой кажется, что того и гляди оно разорвется от горя. Вы, англичане, — такой уравновешенный народ, вам ничего не стоит вынести подобные испытания, мы же, французы, устроены по-другому, мы горячее вас сердцем и душевно более ранимы, чем вы. Скажи мне, что не все еще потеряно! Хотя, наверное, это глупая просьба — откуда тебе, простому капитану, знать про то, что ведомо лишь твоему высокому начальству в Военном министерстве?
— Между прочим, случайно или не случайно, но я довольно хорошо информирован, — отвечал я. — Можешь больше не переживать, ибо мне доподлинно известно, что скоро мы двинемся в наступление.
— Что значит — скоро? Найдутся люди, для которых следующий год может показаться достаточно близким сроком.
— Это произойдет еще до конца нынешнего года.
— Может, через месяц?
— Еще, пожалуй, скорее.
Она стиснула мои пальцы в своей ладони.
— Ах, дорогой мальчик! Ты вселяешь в мое сердце величайшее счастье! Однако же теперь я начну жить в таком тревожном ожидании, что через неделю просто сойду в могилу.
— Ждать не придется и недели.
— Тогда скажи, — продолжала она своим вкрадчивым голосом, — пожалуйста, скажи мне одну лишь вещь, Джек, — всего одну вещь, и я тебя перестану донимать расспросами. Наступление начнут наши храбрые французские солдаты? Или же его предпримут ваши бравые Томми?[6]
— И те и другие.
— Восхитительно! — воскликнула она. — Я поняла. Атака начнется в таком месте, где французские оборонительные линии соединяются с английскими, и солдаты обеих наших наций разом ринутся в совместное победоносное наступление.
— Нет, — отвечал я, — они будут действовать раздельно.
— Но ведь из твоих слов я как будто бы поняла — хотя женщины, конечно же, ничего не смыслят в этих вопросах, — что наступление будет совместным.
— Ну и что? Если французы, к примеру, начнут атаковать под Верденом, а британцы, положим, под Ипром,[7] то и в этом случае наступление будет совместным, хотя армии союзников и отделены одна от другой сотнями миль.
— Ах, теперь наконец понимаю! — опять воскликнула она, хлопая в ладоши от восторга. — Они станут атаковать на разных концах фронта, и проклятые боши не сумеют сообразить, куда им направить свои резервы!
— Примерно в этом и заключается смысл обеих операций — настоящее, полномасштабное наступление под Верденом и огромная по своему размаху ложная атака под Ипром.
Внезапно меня охватило леденящее душу подозрение. Помню, как отпрянул от нее и пристально посмотрел ей в глаза.
— Как же я разоткровенничался с тобой! — вскричал я. — Можно ли тебе доверять? Я, наверное, с ума сошел, выболтав тебе так много!
Мои слова жестоко задели ее за живое. Сомнение — пусть даже и весьма мимолетное — относительно ее способности хранить тайну показалось ей чудовищным.
— Да я скорее себе язык отрежу, чем хоть единой душе скажу одно лишь слово из того, что ты мне сообщил.
Мои страхи сразу же улетучились — такая неподдельная искренность слышалась в ее голосе. Это убедило меня в том, что Эна всецело заслуживает доверия. Не успев добраться до Редчерча, я напрочь выкинул все свои опасения из головы и мы предались радостям нашей встречи и построению планов на будущее. Мне предстояло еще вручить служебную депешу полковнику Уоррелу, возглавлявшему небольшой лагерь в Педди-Вудро. Я отправился туда, и все это поручение отняло у меня примерно два часа. Вернувшись в дом сквайра и справившись о мисс Гарнье, я узнал от горничной, что Эна, велев конюху подготовить и подать ко входу ее мотоциклет, уединилась в своей спальне. Мне показалось странным, что, прекрасно зная о чрезвычайной краткости моей побывки, она тем не менее планирует мотоциклетную поездку в одиночестве. Желая повидаться с ней, я прошел в ее небольшой рабочий кабинет и стал поджидать ее там, поскольку дверь из него вела прямо в переднюю, так что Эна не могла незаметно для меня выйти из дома.
7
Речь идет об операциях, действительно проведенных англо-французским командованием во второй половине 1917 года. Одна из них была предпринята английскими войсками в районе города Ипра с целью очистить от немцев Северную Фландрию и Бельгийское побережье и началась 31 июля атакой, которую поддерживали мощная артиллерия (2300 орудий — 153 орудия на километр фронта) и 216 танков. В ноябре операция прекратилась, прорвать германский фронт англичанам не удалось. Другая операция была проведена французами у Вердена. 22 августа французские войска, поддержанные мощной артиллерией, атаковали германские позиции. На погонный метр фронта было брошено 6 тонн снарядов. В результате хорошо организованного взаимодействия пехоты, артиллерии и танков наступление увенчалось успехом.