— Прости, мужик, — сдавленным голосом прошептал Владимир. — Язва прихватила. Приступ.
— Я сча тебя вылечу, сука! — Не отпуская пиджак, парень прижал Фризе к машине еще и коленом, достал ручной пульт, выключил продолжавшую подвывать сигнализацию. — Сча вылечу!
Опустив в карман пульт, он выгреб из кармана необъятных штанов пистолет с глушителем. Владимир подумал о том, что этот пистолет должен был решить судьбу несговорчивой Елены Петровне!
Распрямляясь, он коротким, резким ударом всадил локоть в солнечное сплетение амбала. И почувствовал, как локоть утонул в жирном и дряблом, теплом животе. «Хозяин жизни» широко раскрыл рот, сильно стукнулся бритой головой о машину и молча осел на асфальт.
Фризе быстро поднял пистолет, открыл заднюю дверцу, с трудом засунул братика на пол салона.
Усевшись на водительское сиденье, оглянулся. Улица была пустынна, никто не глазел из окон ближайших домов. Обыватели улиц привыкли к завыванию автосигнализаций, включающихся даже от севшего на крышу машины голубя.
Не видно было и Елены Петровны.
Владимир открыл вместительный бардачок джипа: большая бутылка «Смирновской», нунчаки, две противотанковые гранаты, две пары наручников. «То, что нужно», — усмехнулся Фризе и надел наручники на братка.
Тот даже не пошевелился, не застонал. «Уж не умер ли? — Фризе приложил палец к шее. Кровь пульсировала часто и упруго. — Небось не просыхает?! Неужели и на дело ездит под газом?»
Он понимал, что задает себе смешные вопросы.
Фризе нашел в кармане парня ключи, вставил в замок зажигания и задумался. Он еще не решил как поступить. Попытаться вытрясти из братка информацию? Вряд ли удастся. А даже если удастся? Что с ним делать потом? Отпустить? Все равно что сунуть голову в петлю! Не начинать же сейчас войну с неизвестной ему питерской группировкой. А просто так взять и всадить этому Демосфену пулю в затылок Фризе не мог.
«Я не Боженька, — остерегал он себя в таких ситуациях, — и не суд присяжных. Не мне судить и миловать. Я хочу спать спокойно».
Правда, последний аргумент Владимир мог бы и не приводить. Он ему никогда не следовал.
Кто-то тихонько постучал в заднюю дверцу. Фризе вздрогнул и, ругая себя за потерю бдительности, оглянулся. У машины стояла Елена Петровна.
Он подумал: «Только вас мне и не хватало, мадам». До сих пор он еще не решил, что делать с бандитом.
Фризе вышел из машины. Спросил тихо:
— Зачем пришла?
— Свекра до сих пор нет дома.
— Тратит «капусту».
— У него «куриная слепота». В темное время из дому носа не высовывает.
— Искала бы ты своего деда подальше от этой фуры. — Если бы он только знал тогда, как ошибается!
— А этот? — шепотом спросила Елена и со страхом посмотрела ни джип. — Ты его…
— Дышит.
Володя! — Елена на секунду прислонилась к Фризе. Потом выпрямилась и, глядя прямо перед собой, сказала деревянным голосом: — Я тебе не все сказала.
— У твоего Жоржика есть гараж? — никак не среагировав на при знание, спросил Фризе.
— Нет.
— Здесь стоять опасно Не знаешь укромного дворика поблизости? Чтобы на ГАИ не напороться.
— Сверни в переулок, где свой «жигуль» припарковал. Через два дома забор — частник хотел строиться, да сел. Стройку не начали, а забор остался.
Они въехали на захламленный, огороженный высоким забором пятачок. С двух сторон возвышались мрачные брандмауэры старых домов. Через дорогу стояла пятиэтажка, в которой не светилось ни одно окно.
— Проектный институт, — шепнула Елена. — Год зарплату не платят. На лето всех распустили в отпуск.
Мафиози вдруг застонал. Потом несколько раз шумно вздохнул и спросил:
— Где я?
Преодолевая чувство брезгливости, Владимир пошарил у него в карманах, нашел носовой платок и засунул бритоголовому вместо кляпа. Во время этой операции он наткнулся на висевший на ремне пейджер. Прочитал текст: «Прежде чем примешь на грудь, позвони».
«Наверное, сообщение пришло раньше, чем мы с ним встретились», — подумал Фризе. Теперь он знал, как поступит.
Он вышел из машины, молча пригласил за собой Елену. Отведя подальше от джипа, сказал шепотом:
— У нас пять минут, девушка. Рассказывай!
— По Киевскому шоссе есть село Рождествено. Там в пещерах спрятаны какие-то сокровища. С военных лет. Кюн, мой Жора. — Все-таки «мой Жора», отметил про себя Фризе новый поворот. — И еще какие-то люди из Фонда Ренессанс, по-моему большие шишки, собираются все это вывезти в Германию. Я не знаю — может и законно. Только с чего бы так скрытничать!