Дуся, красивая статная женщина лет сорока пяти, именовалась домоуправительнецей и на ней, как говорили в старину, держался дом. Она была и казначеем, и поваром, доктором и сиделкой, когда Савельев прибалевал. Дуся справлялась со всем. Однажды Фризе видел, как она печатала хозяину сценарий какого-то праздника, нещадно ругая его за неразборчивый почерк.
С женой Савельев был «во временном очередном разводе» и круглый год жил на даче.
Пестрые парни у мангала шумно приветствовали появление хозяина:
— Роман! Идите к нам! Шашлыки заждались! Сегодня — по-карски!
— Спасибо, милые! Сейчас решим пару вопросов с сыщиком и придем.
Когда они с Владимиром поднимались по лестнице на веранду, с крыши прыгнула на плечо Роману обезьяна. Она обняла его за шею, прижалась нежно, потом похлопала горячей лапой по щеке Фризе и, спрыгнув на ступеньки, загородила дорогу. Обезьянка хваталась за голову, строила уморительные рожи, вопила «у-у-у!» и все время показывала на веранду.
— Что, Бимбочка, Дуся сердится?
— У-у-у! — вопила Бимба и снова хваталась за голову.
Дусе было отчего сердиться. На веранде за огромным овальным столом расположились несколько мужчин и женщин. Фризе узнал только одну пару — пожилого, со злыми, пронзительными глазами режиссера и его жену — известную актрису.
— Ну, наконец-то! — воскликнул при виде Савельева седовласый старец, явно работавший под российского плейбоя. Он в этот момент разливал по рюмкам водку, и Владимир успел заметить, что рука у доморощенного плейбоя подрагивает.
— Вот молодчики, что приехали! — сладко пропел Роман. — Вот порадовали! — Он дружески расцеловался с каждым, потом обернулся к Фризе — А это мой друг, знаменитый сыщик. Не называю фамилию. Большой секрет! — Савельев приложил палец к губам. — Можете звать его просто Володя. Знакомься, старичок! — Он стал перечислять имена гостей.
Фризе сдержанно поклонился. Он не любил, когда Роман афишировал профессию, превозносил достоинства. Не раз говорил ему об этом.
Но таким уж был Роман Савельев. Экспансивный, восторженный, иногда любящий прихвастнуть и всегда очень добрый.
Дуся выкатила из кухни сервировочный столик с закусками.
— Явились, купальщики?! Я уж хотела ребят на реку посылать. Не дай Бог, ко дну пошли! — Тон у нее был ледяной. Вполне сошел бы для рекламы гренландских айсбергов.
— Не утонули, не утонули, миленькая! — в голосе Савельева проскользнули заискивающие нотки. — Ты уж попотчуй наших гостей как следует. Да пусть мальчишки шашлыков принесут. А мы с сыщиком на полчасика уединимся. Посекретничаем. Вы уж простите, ребята! — Хозяин обернулся к компании за столом: — Такое криминальное дело свалилось! Только моему дружочку Володьке по плечу.
Он обнял Фризе за талию и несколько раз незаметно ткнул большим пальцем под ребро. Ничего не оставалось, как многозначительно кивнуть…
— Только по-быстрому, Рома! — капризным голосом попросила одна из дам. Самая молодая и красивая.
— Обещаю, миленькая! Обещаю. Пошепчемся — и вольемся в ваш прекрасный коллектив.
Обезьянка схватила с тарелки свежепосоленный огурец.
— Да что ж ты, окаянная! — замахнулась на нее домоправительница.
Обезьяна запустила огурцом в режиссера со злыми глазами и, схватившись за голову, потешно закружилась по комнате.
Они поднялись на второй этаж, в просторный кабинет Савельева. Это было единственное место в доме, где царил порядок. Все остальные помещения огромной дачи наводили на мысль о безалаберности хозяина, о сибаритстве и пренебрежении к условностям.
Ни жена, ни домоправительница Дуся не могли победить умение Савельева создавать беспорядок. Хаос царил повсюду. Фризе чувствовал в этом нарочитость, но не мог понять ее природы. Ему казалось, что даже в облике дома — приземистого, разбухшего от нелепых пристроек и галерей, скрыт какой-то непонятный умысел — ведь внутри дача была спланирована на удивление удобно и рационально. Да и в облике самого Романа, в том, каким он подавал себя окружающим и каким был на самом деле, чувствовалась нарочитость.
Савельев сбросил с себя рубашку, достал из холодильника упаковку «Хейникен», бутылку «Московской».
— Жрать не хочешь?
— Кусок черного хлеба не помешает.
— Дуся! — завопил Савельев. _
— Рома, что ты орешь? — с укором поинтересовалась домоправительница, появившись через минуту. — Сам же звонков по всем комнатам наставил.