Фризе выбрал более длинный путь.
Давний знакомый Владимира майор Покрижичинский уже полгода как уволился из Системы и охраняет какой-то банк. Но связи у него с информационными кладовыми ГУВД наверняка остались. Владимир выудил из записной книжки новый рабочий телефон Крижа и без колебаний набрал номер.
— Покрижичинский у телефона! — бодро отозвался бывший майор.
Фризе усмехнулся. Раньше у Станислава была привычка, сняв трубку молча ожидать, когда заговорит абонент. Наверное, он ленился произносить свою длинную фамилию. Теперь он срывал трубку после первого гудка и спешил представиться. В банке приучили к порядку.
— «Ох, рано встает охрана!» — пропел Фризе слова из когда-то популярной песенки.
— Охрана вовсе не ложится, — сообщил Покрижичинский. — Здравствуй, сыщик. Неужели не забыл отставника? Или что-то понадобилось
— И не забыл. И понадобилось. — Фризе отметил еще одно новшество. Покрижичинский уже не произносил ключевого слова по слогам, как любил делать раньше.
— Выкладывай.
— У тебя на старой службе связи остались?
— Что требуется?
— Одну наколку проверить.
— Рисуй.
— У тебя книги по астрологии есть?
— И по хиромантии тоже.
— С тобой все ясно.
— Ты что? Не можешь картину по телефону нарисовать? Словарного запаса не хватает?
— Вот зануда! — Владимир подробно, во всех деталях описал знак Солнца.
— Это что-то новое. Полгода назад в наших анналах такой штуковины не было.
— Не смеши! Ты же не можешь помнить все.
— Помню. Не сомневайся. Перед уходом я все эти картинки переснял. Собираюсь выпустить альбом. Уже есть заказ от издателя.
— Молодец. Но тебя обошли другие. Такие альбомы и брошюры лежат на всех книжных развалах.
— Мой будет самый полный. С научным комментарием. Еще вопросы есть?
— Нет, Слава. Если ты меня не разыграл — большое спасибо. Я через неделю-две развяжусь с делами и позвоню.
— Если новые вопросы появятся?
— Да ладно тебе! А сам-то вовсе не звонишь!
— Знаешь, сыщик, отставники — народ гордый. И обидчивый. Не любят называться. Так что звони!
Информация, полученная от Покрижичинского, не продвинула Фризе ни на шаг. Ясно было только одно — «альпинист» на Петровке, 38 побывать не успел. Но это вовсе не означало что и к преступному миру он не имел отношения.
Выбирая себе любовницу, а потом и жену, Рамодин явно не ставил на первое место эстетические критерии. Вера оказалась худенькой, невысокой шатенкой с очень обыкновенным узким лицом. Ее можно было бы окрестить дурнушкой. Если бы не большие темные — и умные! — глаза. В старину таких женщин — чтобы не обидеть — называли пикантными. Но теперь это емкое слово стали употреблять только в сочетании с едой. Соус — пикантный, сыр — пикантный и даже пикантные блинчики.
Позже на ум Владимиру пришло слово «сексуальность», хотя он и сам не мог понять, как это взбрело ему в голову? Особых внешних данных у Веры для того чтобы назвать ее сексуальной, не было.
— Это Вера? — спросил он, подавая женщине руку.
Ладонь у Веры была сухая и жесткая. И рукопожатие энергичное. «Дама с характером», — отметил Фризе.
Вера протянула ему пакет с бутылкой:
— Женя сказал, что вы любите экзотическую выпивку.
— Это баловство. Унесите домой, будете поить своего майора. И хватит в прихожей топтаться.
Решительным жестом Вера вложила пакет ему в руку:
— Незачем носить туда-сюда! Майор и здесь выпьет. А вы, по слухам, охочи до виски.
— В этом доме к ментам относятся душевно! — Рамодин, окинув заинтересованным взглядом стол, уставленный закусками, сказал: — Посмотри, коза, — настоящие крабы, а не крабовые палочки.
— Обрати лучше внимание на приборы и скатерть. А ты даже дома норовишь постелить на стол старую газету.
— Время не ограничено? — прервал Фризе полемику супругов. Ему надо было выкроить полчаса на деловой разговор. А затевать его за обедом не хотелось.
— У меня сейчас времени на сон не хватает! — Рамодин сердито тряхнул головой. — Совсем зае… замучили с этими выборами! Но для того, чтобы перекинуться с тобой парой слов — пять минут всегда найдутся. А уж для хорошего обеда — готов нарушить устав внутренней службы.
«Для хорошего обеда, наверное, нарушишь. А вот чтобы товарищу помочь — вряд ли!» — подумал Фризе.