А если я совершенно серьезно и спокойно попрошу этого человека представить мне Шопенгауэра, Дарвина, Бергсона и всех прочих крупных мыслителей прошедших веков… А почему бы нет Сидеть и беседовать с Ницше лицом к лицу или с самим Платоном!..
Но существовала одна загвоздка. Саул засомневался.
Остальные. Остальные больные люди, лежавшие на дне мертвого моря. Они уже зашевелились, направляясь к ним. Они видели сверкание ракеты в небе, ее приземление, выгрузку ее пассажира. И вот они шли, медленно, мучительно, чтобы приветствовать вновь прибывшего.
Саул похолодел.
— Марк, — произнес он, — мне кажется, нам лучше скрыться в горах.
— Зачем
— Вы видите этих людей, приближающихся к нам Среди них есть сумасшедшие.
— Правда
— Да.
— Одиночество и вся эта жизнь сделали их такими
— Да, вот именно. Нам лучше уйти.
— Они совсем не выглядят опасными. Они так медленно передвигаются,
— Они еще вам покажут.
Марк посмотрел на Саула
— Вы дрожите. Что с вами
— У нас нет времени на разговоры, — сказал Саул, быстро поднимаясь на ноги. — Пошли. Неужели вы не понимаете, что будет, если они узнают о вашем таланте Они станут драться за обладание вами. Они будут убивать друг друга… они убьют вас за право владеть вами.
— О, но ведь я не принадлежу никому, — возразил Леонард Марк. Он взглянул на Саула. — Никому. Даже вам.
Саул вздернул подбородок;
— Я и не думал об этом.
— А сейчас — сейчас вы тоже об этом не подумали — рассмеялся Марк.
— Некогда нам препираться тут, — заявил Саул, щеки его горели, глаза возбужденно блестели. — Пошли!
— Не хочу. Я останусь сидеть здесь до тех пор, пока эти люди не подойдут к нам. Вы слишком большой собственник. Моя жизнь принадлежит только мне.
Саул почувствовал, как в нем подымается злоба. Лицо его исказилось.
— Вы слышали, что вам сказано!
— Как же быстро вы из друга превратились во врага, — заметил Марк.
Саул набросился на него. Удар был стремительный и точный.
Марк, смеясь, уклонился от него
— Ничего у вас не получится!
Они стояли в центре Таймс-сквер. Мимо, гудя, проносились с грохотом машины. Небоскребы круто подымались в голубое, прозрачное небо.
— Это обман! — вскричал Саул, потрясенный увиденным. — Ради всего святого, Марк, не надо! Люди уже близко. Они убьют вас!
Марк сидел на тротуаре, радуясь своей шутке.
— Пускай подходят. Я их всех одурачу!
Нью-Йорк отвлек внимание Саула от Марка. Так и было задумано — переключить его внимание на святотатственную прелесть города, от которого он был отлучен столько месяцев. Вместо того чтобы снова напасть на Марка, он только стоял и впивал в себя далекую, но столь родную ему жизнь.
Он закрыл глаза
— Нет.
И, падая, увлек за собой Марка. В его ушах захлебывались гудки автомобилей. Бешено скрипели тормоза. Он нанес удар Марку в подбородок.
Тишина.
Марк лежал на дне моря.
Взяв на руки потерявшего сознание Марка, Саул тяжело побежал к горам.
Нью-Йорк исчез. Осталось только нескончаемое молчание мертвого моря.
Со всех сторон к нему приближались люди. Со своей бесценной ношей он устремился к горам — он нес в своих руках Нью-Йорк, и зеленые пригороды, и ранние весны, и старых друзей. Один раз он упал, тут же вскочил и, не останавливаясь, продолжал свой бег.
Ночь царила в пещере. Ветер врывался в нее и устремлялся прочь, увлекая за собой пламя костерка, рассеивая золу.
Марк открыл глаза. Он был связан веревками и прислонен к стене пещеры напротив костерка.
Саул, по-кошачьи тревожно поглядывая на вход в пещеру, подложил в костер дровишко.
— Вы последний дурак. — Саул вздрогнул. — Да-да, — сказал Марк, — вы дурак. Они все равно найдут нас. Даже если им понадобятся для этого все шесть месяцев, они найдут нас. Они видели Нью-Йорк, на расстоянии, как мираж. И в центре него — нас. Надеяться на то, что это их не заинтересовало и что они не последуют за нами, бессмысленно.