— За четырнадцать дней следы уже остыли!
— Виктор Сергеевич, согласно инструкциям, частный сыщик не имеет права расследовать убийства.
— Оставьте! Вы знакомы хоть с одним человеком в нашей забытой Богом стране, который выполняет законы? Нет! А вы об инструкциях! В милиции скажут спасибо, если вы добьетесь успеха.
— Но если я сделаю неверный шаг, они меня с радостью засадят.
Банкир внимательно посмотрел на Фризе:
— Мне рекомендовали вас как человека, хорошо просчитывающего свои действия.
— Кто, если не секрет?
— Козловский. Председатель Московского Энского банка.
Фризе не смог сдержать улыбки. Вот уж когда он накуролесил, так это работая на Козловского! И самому клиенту доставил немало неприятных минут. А поди ж ты! Не обиделся Козлик, не злопыхает. Победителей не судят.
— Я заплачу вам по самой высшей ставке, — продолжал банкир. Он недовольно поморщился. — Я сморозил глупость? Какие тут могут быть ставки?
Фризе промолчал. Но Антонову и не надо было задавать никаких вопросов. Он все схватывал с лета.
— Ничего криминального в том задании, что выполнял Леонид, не было. Не сомневайтесь. Допускаю — оно может показаться вам странным, а вся моя затея никчемной. Тогда посчитайте ее чудачеством и забудьте. К смерти Павлова это отношение не имеет.
Владимир заметил, что банкир только пригубил чашечку с кофе, а пить не стал.
— Последние годы я надиктовываю на магнитофон свои воспоминания. Не все подряд. Только то, что кажется мне особенно интересным. Мне самому! — Для убедительности он постучал себя по груди. — Вспоминаю встречи с колоритными людьми, забавные случаи. Приключения во время поездок по белу свету. Мое вольное или невольное участие в событиях, которые нынче причислены к историческим.
— Однажды я не поленился и перечитал свои заметки. — Антонов улыбнулся. — Знаете, получилось неплохо. Звучит самонадеянно? Согласен. Хорошо ли, худо, но это будет моя книга! И мне пришла в голову мысль добавить в нее главу с предках. В молодости о дедах и прадедах не вспоминаешь. А потом уже спросить о них не у кого. Знаю, конечно, кем были деды и бабушки, но все приблизительно, недостоверно.
Полгода назад я пригласил студентку и поручил ей порыться в архивах, поискать документальные подтверждения семейным преданиям. Мне казалось, что девушка, ее зовут Лена Стольникова, отнеслась к работе очень серьезно. Съездила в Питер, в Исторический архив, начала заниматься в московских архивах. А через месяц внезапно потеряла к моим предкам всякий интерес и исчезла с моего горизонта.
— На какое-то время работа застопорилась, — продолжал Антонов. — А месяц назад я нанял опытного журналиста Леню Павлова. Продолжить поиск. Договорились — коли приглянемся друг другу, я дам ему хорошее место в своем издательстве.
— А как же со студенткой? Архив — не Бермудский треугольник. Было расследование?
— Не знаю. Я поставил в известность милицию. Мне сказали, что пока оснований для объявлений всероссийского розыска нет. Что иногда молодых девушек одолевает страсть к путешествиям. Остряки! Они много чего наговорили. Но Стольникова так и не нашлась!
Фризе показалось, что Антонову почему-то не хочется вдаваться в подробности. Его глаза стали похожи на маленькие кусочки льда.
— Вы хотите, чтобы я расследовал убийство Павлова?
— Да. Кроме всего прочего, меня раздражает тот факт, что с моим именем связан трагический случай.
«Вот где собака зарыта! — подумал Фризе. — Дело не в маме убитого журналиста! Не в желании покарать убийцу, а в том, что на мундире уважаемого банкира появилось пятнышко. Убит литературный секретарь, и, пока в деле не поставлена точка, пересудам и гипотезам в печати несть числа. Тем более что Павлов когда-то работал в газете».
— А прокуратура? Милиция? Продолжают расследование?
Антонов посмотрел на Владимира с иронией. Слегка поднял плечи:
— По долгу службы, по долгу службы. А вы займетесь этим за большие, зa очень большие деньги.
— Следователь не рассказывал вам о своих «успехах»?
— У них имелась одна версия. Как нынче говорят, «кавказский след». Последнее время уволенный из газеты Павлов торговал спиртными напитками. В ларьке. Задолжал большую сумму хозяину. Кавказцу.
— За неуплату долгов расправляются сурово.
— Тут другое. Следователь выяснил — хозяин Павлову долг простил. Мать Леонида подтвердила. Долг-то простил, но потребовал информацию о том, как идут дела в моем банке. Какую информацию хотел он получить — неизвестно. Павлов был человеком щепетильным и никогда бы не согласился шпионить. Об этом и говорить смешно! Да он же никак и не связан с банком. Даже не бывал здесь. Мы встречались у меня дома.