- Часто ли вы захаживаете сюда, когда мистер Гриффин в отъезде? - небрежно поинтересовался Де-Костер.
Ямочка на подбородке Уилла обозначилась резче.
- Слушайте, вы, слуга общества, может, вам нос расквасить?
- А вы пьянее, чем мне показалось поначалу, - сказал Де-Костер. - Или круглый дурак. Отвечайте на вопрос!
Уилл смерил полицейского взглядом и решил, что обмен словами все же предпочтительнее кулачного боя.
- Я не люблю скандалов, - сообщил он и посмотрел на меня. - Это во-первых. А во-вторых, Стив - мой друг.
Я обрадовался, когда он это сказал. И мне было приятно то, как он произнес свою тираду. Потому что, как ни старался я забыть желчные намеки Де-Костера, все-таки он уронил мне в душу капельку отравы.
Зазвонил телефон, и я бросился в прихожую. Звонили Де-Костеру. Он внимательно выслушал собеседника, изредка вставляя односложные замечания и исподлобья поглядывая на меня. Из столовой донёсся звон: горлышко бутылки соприкоснулось с краем стакана. Уилл вступил в сражение со своим похмельем.
Де-Костер бросил трубку. Его лицо сделалось серым. Словно обращаясь к самому себе, он проговорил:
- Пилить тупым ножом куда более жестоко, чем полоснуть скальпелем.
Я схватил его за локоть.
- О чем это вы?
- В морг только что доставили женщину, которая соответствует данному вами описанию.
В этот миг с домом произошло нечто странное. Его стены, казалось, сделались шире, с ужасающей быстротой помчались прочь, и я вдруг очутился в каком-то огромном черном пространстве, где бушевал холодный ветер. Я был совсем один. Лицо Де-Костера вновь обрело четкость очертаний. Я почувствовал, что он крепко держит меня за предплечье.
- Вполне возможно, что они ошиблись, и это не она. Вам придется поехать туда.
Это Морин, подумал я. У них есть ее фотография. Они не могли обознаться. Де-Костер сам сказал, что такую женщину узнать нетрудно.
Я стоял у подножия лестницы, держась за стену и стойку перил. Подняв голову, я увидел тусклый свет на площадке второго этажа. Там горел ночник, там было тихо. Там спал ребенок. Я почувствовал ладонь Де-Костера на своем плече.
- Я вызову сюда нашу сотрудницу, сержанта Элду Даррити. Она молодая, добрая и умеет ладить с детьми. Если девочка проснется, сержант Даррити не растеряется.
Уилл вышел в прихожую. Он слышал достаточно, чтобы догадаться об остальном. Лицо его лоснилось так, словно на него плеснули подсолнечным маслом.
- Стив, я еду с тобой. И позову Карлу, чтобы посидела с Пенни.
- Поехали, - согласился я. - Но Карлу не беспокой.
Я бы предпочел, чтобы в доме была сотрудница полиции. Если Пенни проснется, Карла может начать болтать. С ее языком она вполне способна поведать ребенку о «важном событии».
Сержант Даррити оказалась миловидной брюнеткой, весьма смышленой на вид. Она была крупной крепкой женщиной с удивительно добрым лицом.
Поддерживаемый под руки Уиллом и Де-Костером, я вышел на темную улицу. Мы забились на заднее сиденье патрульной машины, молоденький полицейский в мундире устроился за рулем. В салоне было тепло и сухо. Настырный дождь дробно барабанил по крыше, заливал стекла. «Дворникам» пришлось изрядно потрудиться.
Морг размещался в здании из красного кирпича, к двустворчатым стеклянным дверям вели истертые выщербленные ступени. Внутри горел яркий белый свет. После поездки в темном салоне машины он резал глаза. Де-Костер тихо сказал что-то человеку в халате.
- Пожалуйста, пройдите сюда, мистер Гриффин.
Мы миновали коридор и вошли в какую-то холодную комнату, где по кафельному полу расхаживал молодой человек в белом халате и кедах. На прямоугольном столе лежало прикрытое простыней тело. Молодой человек приподнял край простыни, и я в тысячный раз сделал официальное опознание. Девятьсот девяносто девять предыдущих опознаний я произвел, пока мы ехали в морг.
Человек в белом халате вновь прикрыл простыней мертвое лицо, и я отвернулся. Мне было зябко, но по щекам катились капли пота. Я попытался вспомнить ее смех, но в темном лабиринте памяти всплывал лишь один образ, самый последний, виденный только что, изуродованный и окровавленный, лишенный всякого достоинства. Мокрая, изодранная в клочья одежда. Маленькое треугольное личико облеплено пропитанными водой волосами.
Завтра утром Пенни проснется и первым делом спросит, где мама.
Я бестолково метался по комнате, и за мной неотступно следовали два или три человека. Неловко сунув в рот сигарету, я попытался прикурить, но потерпел неудачу, и тогда кто-то поднес мне горящую зажигалку.
Потом в лицо снова ударили струи дождя. Круговерть размытых огней за стеклами машины. Уилл и Де-Костер по-прежнему сидели рядом.
Мы остановились перед домом, вылезли из машины и вошли в прихожую. Сержант Даррити доложила, что Пенни спит и все в порядке.
Нет, все было далеко не в порядке. Напротив, все было в полном беспорядке, все шло наперекосяк и разваливалось. Так просто не должно было быть. Морин нужна всем нам. И Пенни, и мне, и нашему дому.
Где-то в городе какой-то человек сейчас наверняка чувствует, как расслабляются его мышцы и нервы. Возможно, он даже улыбается. Или потягивает виски. Или мрачно проигрывает в сознании все случившееся, старательно отыскивая в своих действиях хоть какой-то изъян, мельчайшую оплошность. Человек, который никому не нужен и не может быть нужен. Де-Костер спросил, справлюсь ли я без посторонней помощи. Я кивнул, а Уилл сообщил полицейскому, что посидит со мной. Де-Костер повернулся ко мне.
- При сложившихся обстоятельствах слова ровным счетом ничего не значат, и я не стану попусту тратить их, - сказал он. - Если сможете, расслабьтесь, Гриффин, и постарайтесь отдохнуть. Нам понадобится любая помощь, в том числе и ваша. Утром вам предстоит беседовать со множеством людей.
Я кивнул. Де-Костер и сержант Даррити ушли, а я опустился на кушетку в гостиной и закрыл лицо руками. Я слышал, как Уилл возится в столовой, разливая виски. Вскоре он вернулся с бутылкой в руках.
- Пропустишь стаканчик в лечебных целях, Стив?
Я покачал головой. Уилл наполнил свой бокал. У него был усталый, почти болезненный вид. Уилл сел, уперев локти в колени и держа стакан обеими руками. Он вперил взор в ковер, потом поднял голову и сказал:
- Стив, я кое о чем умолчал в разговоре с Де-Костером.
- То есть?
- Я захаживал сюда, когда ты уезжал. Теперь, после всего этого кошмара, я просто обязан тебе сказать. Попытаться объяснить. Она была мне как сестра, Стив.
Его голос оборвался. Я застыл как изваяние.
- Продолжай, Уилл.
Он вяло взмахнул рукой.
Я знаю, что рискую лишиться сокровища, которое так долго лелеял. Нашей с тобой дружбы, Стив. Но если ты узнаешь от кого-то другого, будет те хуже. Все было совершенно невинно, Стив, но если тебя просветят какие-нибудь доброхоты, ты можешь решить иначе.
Уилл снова умолк. Похоже, он никак не мог найти правильных слов и отчаянно нуждался в помощи. Но я молчал. Пусть попотеет.
Она вовсе не была благоразумной молодой матроной, как бы тебе того ни хотелось, Стив. Она старалась стать такой, уверяю тебя! Ради вас с Пенни. У неё были достоинства, которыми пользовались другие. Морин обладала эдакой порывистой щедростью. Она чувствовала себя одинокой и жаждала рукоплесканий, похвалы. В каком-то смысле это было ребячеством, и ей приходилось постоянно напоминать себе, что она взрослая. Морин очень ценила тебя, Стив. Твою силу, твое здравомыслие. Когда ты был дома, она совершенно преображалась.
- Ты собирался поведать мне о своих отношениях с ней, - напомнил я ему. - А вместо этого живописуешь меня как болвана, который не знал собственную жену.
Я почти кричал, но осознал это, лишь когда умолк и услышал, как тихо вдруг стало в комнате. Уилл торопливо осушил бокал.