Наташа досадливо хлопнула ладошкой по столу. Жалобно звякнули бокалы. Девица, сидевшая за соседним столиком (в ее волосах время от времени сверкали искры) смотрела на Наташу с недоумением и тревогой: зачем размахивать руками, если можно просто сидеть на коленях у друга и целоваться?
— Не устраивай дебош. На нас уже оглядываются.
— Пусть. Все равно ничего не услышат. И потом… Ты ни разу не скандалил в Стокгольме? Я тоже. Церемония вручения Нобелевской премии была такой скучной и чопорной… А теперь хоть будет что вспомнить. Ты так ничего и не скажешь в свое оправдание?
— Скажу. Я тоже не понимаю людей, единственный смысл жизни которых — еще раз повторить то, что уже повторялось миллионы раз: семья, дети, долгожданный летний отдых на переполненном пляже, мечта о собственном домике… Придержи, пожалуйста, бокалы, я сейчас кулаком по столу грохну.
Наташа грустно улыбнулась.
— И все-таки будет по-моему! Первая Звездная не состоится, ты останешься на Земле, мы поженимся… Не пугайся так откровенно, а то кто-нибудь полицию вызовет. Зря я, наверное, за тобой увязалась. Ты хотел побыть один… Лучшего места для этого, чем переполненное кафе, трудно найти.
Наташа встала, сняла со спинки кресла и повесила на плечо сумочку, улыбнулась.
— Я пойду. Не надо меня провожать. — Она расстегнула сумочку, достала из ее глубин морфер, положила сверху. — Я жду тебя. И разбираю постель, — добавила она тихо. Наклонившись, Наташа поцеловала Ростислава в губы. — Это чтобы к тебе девицы не приставали. Уж быстрее бы оно прошло, это противное голосование!
Родников не стал провожать Наташу. До гостиницы отсюда — двести метров ходьбы по многолюдным даже в это время центральным улицам, под присмотром вечно бодрствующих полискибов. Он лишь повернул голову вслед девушке, посмотрел, как она, слегка покачивая бедрами, скользит между столиками в своем дивном вечернем платье, как исчезает за услужливо раздвинувшимися прозрачными дверями…
Девица, в волосах которой мелькали разноцветные искры, повиснув на руке друга, удалилась вслед за Наташей. Их столик тотчас занял спортивного вида мужчина в кевмуровом свитере и кевмуровых же брюках. Ростислав усмехнулся: из такого материала шьют костюмы укротителям зверей и скафандры космодесантникам. Волосы мужчины были коротко подстрижены, но на макушке торчал модный в этом сезоне «гребешок». Сел он лицом ко входу, сразу же надел очки и, судя по ставшим темными стеклам, перевел их в режим «кингол-фильм». Подкатившего было к нему баркиба мужчина не удостоил даже взглядом, и тот, обиженно заурчав, укатился за стойку бара.
Судя по выражению лица мужчины, смотрел он не комедию. И целиком погружаться в виртуальную реальность явно не собирался. Очки были надеты чересчур низко, и время от времени мужчина бросал быстрые взгляды поверх оправы в сторону входных дверей.
Ждет кого-то. Тигрицу из зверинца. Или космолет, на Марс лететь.
«В Совете Развития началось голосование по вопросу финансирования Первой Звездной экспедиции», — сообщили Ростиславу его собственные очки.
Сидевший напротив мужчина вдруг вскочил, бросился было к выходу, но тут же резко затормозил, остановился рядом со столиком Ростислава.
Родников оглянулся.
Интересно, кого он ждал?
Оказалось, это не девушка и даже не тигрица, а трое рослых молодых людей, одетых в одинаковые короткие плащи, правая рука каждого — в боковом кармане.
Один из вошедших что-то громко прокричал — кажется, на шведском.
— Внимание! Всем оставаться на своих местах! Служба безопасности! — перевел для Ростислава его слова терком.
Опрометчиво вскочивший мужчина — сейчас на него смотрели не только трое вновь вошедших, но, казалось, все посетители кафе — медленным, еле заметным движением руки положил на столик Ростислава снятые секундой раньше очки, так же медленно начал поднимать руки.
Сейчас стрелять начнет.
Ростислав, не сводя с него глаз, боковым зрением определил то место на затоптанном пластике, на котором он будет вжиматься в пол после первого же резкого движения своего опасного соседа. Но тот бросился в глубину зала, всего лишь на долю секунды опередив двоих своих преследователей, схвативших друг друга за руки буквально в сантиметрах за его спиной.