— Где же выход, Прохор?
— Для начала надо заглянуть внутрь себя и понять, что ты свободен и ничего не должен вашей нынешней власти, а она должна тебе.
— О какой личной свободе ты говоришь в наше время?
— Человек всегда остается свободным. Но об этом позднее. Есть здесь один ваш, бывший поп-расстрига, Мирон. Забрел как-то, да здесь и остался, Поговори с ним. Живет он, кстати, в совхозе «Восход», который вы все ищете, — он усмехнулся. — Между небом и землей.
— Как это? — не понял я.
— Потом поймешь.
— Как же я к нему попаду?
— По своему желанию — никак, но если он захочет, то сможешь. Я поговорю с ним. — Прохор остановился. — Ну, вот мы и пришли.
Вокруг нас опять стал сгущаться туман.
— Подожди, Прохор, последний вопрос, пожалуйста.
— Если очень короткий.
— Скажи, кто вы и где я сейчас нахожусь? Это параллельный мир?
— Планетарный социум многослоен. Вы живете в одном из слоев. Здесь — другой, ближайший к-вам. Все мы друг от друга зависим, поэтому за вами наблюдают. Все. Время вышло.
Туман рассеялся. Прохор показал рукой вдаль лесосеки, где она делала поворот.
— Иди прямо, не заблудишься. Прощай.
— А где мои собаки? — встрепенулся я.
— Здесь, рядом. Не бойся, вас связывает нить прочнее, чем запах.
Собаки действительно сидели за моей спиной и ждали указаний.
— До свидания, Прохор, — я обернулся к нему с протянутой рукой, но Прохор исчез.
Еще не дойдя до поворота, я увидел дорогу, рассекающую две лесополосы, и сразу, узнал ее. Это был Кузяков верх. Понимая, что прошло уже много времени и жена должна беспокоиться, я с тревогой взглянул на часы. Они показывали девять часов. Я вышел из дома около восьми утра. Значит время, которое я находился там, не было засчитано здесь.
Галя, конечно, удивилась, что я вернулся так рано, но я оправдался внезапной головной болью и высыпал из корзины на стол грибы, которые успел собрать.
* * *В сентябре нас настиг еще один удар — умер отчим, и мы срочно выехали в Москву. Затем последовал период массового финансового ограбления народа. За год до этого все средства массовой информации настойчиво пропагандировали вложение частных средств в различные компании, банки, консорциумы, объединения, суля большие проценты. Государство охотно регистрировало их и предоставляло полную свободу действий. Граждане, привыкшие доверять газетам, журналам и телевидению поддались на эту приманку, стремясь спасти свои тающие от инфляции накопления. Но то ли по недомыслию, то ли сознательно чиновники не озаботились организовать контроль над работой этих компаний. Новоявленные «рога и копыта» зачастую регистрировались по несуществующим адресам, на подставных лиц, без бизнес- планов и обоснований своей деятельности, без гарантий возвращения займов. Со всех сторон в глаза и уши лезла назойливая реклама «МММ», «Властилины», «Хопер-инвеста» и прочих проходимцев с предложениями стать их партнерами по бизнесу. Поддались соблазну и мы, вложив все, что поднакопили за время шестилетней работы в Египте и Ираке в обязательства различных компаний. Протрезвление не заставило себя долго ждать. Наши деньги стали пропадать вместе с компаниями. В 1994 году они испарились все. У людей не было сомнений, что ко всем этим махинациям приложили руку действующие высокопоставленные государственные чиновники, под чьим негласным патронажем они появлялись, существовали и исчезли, обогатив при этом узкий крут «посвященных». В этом же году бесследно исчезла строительная фирма, куда мы вложили деньги от проданной дачи. Мечте о загородном доме для всей семьи не суждено было осуществиться. Так сбывались предсказания Прохора. Но впереди была еще одна инициированная государством, грандиозная афера с ГКО и последующим дефолтом. Деньги окончательно обесценились, народ отдал последние копейки, а «посвященные» перевели очередные сотни миллиардов в зарубежные банки. Произошел финансовый крах России.