— Каким же образом?
— Вы заявили, что дело о мумии прекращено. Но допросили его гражданскую жену, за ним установлена слежка, ходят опера…
— Хотел прекратить, но позже; открываются новые обстоятельства.
— Сергей Георгиевич, все у вас поперек, как в частной лавке. Хотел, похоже…
— Зато у вас все вдоль.
— Дело гражданина Коловратского положить мне на стол.
Рябинин злости воли не давал: если на следственной работе
давать ей волю, то она задушит. Но тут злоба одолела его волю:
— Да этот гражданин Коловратский из отца своей гражданской жены сделал мумию!
20
У оперов бывало всякое, но иногда случались прямо-таки артефакты. Коловратский сделал из высохшего старика мумию. Но кого же он похоронил вместо?
Надо туда, в землю, под землю…
Рассказ землекопа Попугалова и новая информация подстегнули уголовный розыск. На второй день Палладьев был уже в фирме «КСИС». В приемной сидел лишь один сотрудник в зеленом халате и шапочке такого же цвета — тот, который вел запись пациентов. Он капитана удивил:
— Узников Петр Фатьянович?
Запомнил. Впрочем, был журнал с записью. Лишь бы не спросил паспорта, но он спросил другое:
— Почему ушли?
— Живот свело. Наверное, испугался встречи с Иваном Архиповичем.
— А теперь чего хотите?
— Жить, чтобы живот от страха не сводило.
И без того цепкий взгляд парня стал каким-то узким, будто захотел взрезать пациента и проникнуть глубже. Капитан улыбнулся растяписто:
— Хочу получить этого… витамина.
— Купите яблок.
— Не так я сказал. Вещество, от которого человек крутится волчком на работе и вообще в жизни.
— Адреналин, что ли?
— Вот! Мне сказали, что надо заняться этим… интимом.
— В нашей фирме?
— Нет, не интимом, а как-то похоже. Когда для смелости делаешь то, от чего колбасит.
— Экстрим?
— Ага, он. Якобы есть в вашей фирме.
— А кто сказал?
— Один кореш, да неважно. Я готов платить.
Парень улыбнулся. Наверно, экстремально, потому что его губы сложились, как пара непропеченных оладушек. Больше взгляду зацепиться было не за что. Впрочем, уши. Они были крупны и оттопырены настолько, что при желании он мог бы ими похлопать. Не похлопав, он сказал:
— Наш экстрим в английском стиле.
— А мне хоть в африканском.
— Покойников не боишься?
— Я владею рукопашкой.
— Да они гнилые, — усмехнулся парень беззвучно.
— А я крещеный.
Капитан мог бы порассказать, сколько разложившихся тел ему пришлось вытаскивать из квартир, петель, подвалов… Но он молча уставился на тот постер, где изображалась вскрытая черепная коробка с мозгами.
— Две тысячи рублей, — уведомил фирмач.
Капитан вынул из кармана две предусмотрительно отложенные купюры и протянул, но ушастый не брал:
— Надо четыре тысячи.
— Ты же сказал две…
— На одного, а за двоих четыре.
— Кто второй?
— Ты же будешь с бабой?
— Нуда, с ней, — догадался капитан, что это необходимое условие, скорее всего, чисто коммерческое.
— Приходи сюда ровно в полночь…
И у Палладьева возникло неотложное дело — до полуночи найти покладистую бабу. Он дружил с девушкой, которая наизусть читала поэтов серебряного века и носила редкое имя Виталина. Можно ли женщину с таким именем вести к мертвецам? По дороге в РУВД капитана осенило — Антонина. Секретарша, заочно учится на юридическом, намеревается быть следователем и заходит в кабинет оперов выкурить сигаретку. Капитан подозревал, что она положила на него свой карий глаз. И капитан заскочил в магазин за конфетами…
Оперов в кабинете не было. Палладьев звякнул в канцелярию и попросил Антонину зайти. Она прибежала мгновенно.
— Тоня, покурим?
Секретарша расцвела, но все-таки удивилась: не за этим же вызвал. Капитан размышлял: с чего бы начать?
— Антонина, как ты проводишь время?
— Лекции, хожу в кино, записалась в секцию художественной гимнастики…
— Старуха, ты отстала. Сейчас в моде аква-аэробика, стэп-аэробика плюс релаксация уже без аэробики.
— Много времени уходит на прическу и макияж.
Капитан не понимал, на что уходит это время, если теперь волосы у девиц тяжела висят вдоль ушей.'Ему казалось, что эти свободные волосы у всех немыты. Лицо Антонины было вообще-то весьма живенькое за счет юрких глаз, бегающих любознательно.
Палладьев достал из сумки коробку с конфетами и положил ей на колени. Антонина на нее выронила горящую сигарету. Капитан повода для смущения ей прибавил: