— Благодарю сердечно! Записывайте адрес…
Нужный дом сталинской постройки Костромиров отыскал быстро — он знал эти дома: в них, расположенных в относительной близости от МГУ, издавна селили университетских преподавателей. Лифт не работал, поэтому Горислав взбежал на пятый этаж и позвонил в дверь квартиры Щербинского. Подождал минуту и позвонил снова — тотже результат, вернее, никакого результата. Что такое? Он хотел было постучать в дверь, но, тронув ее рукой, понята, что она не заперта. Пестуя в душе дурные предчувствия, Костромиров с опаской вошел в квартиру; огляделся вокруг — никого. «Руслан Соломонович! — тихонько позвал он. — Вы дома? Это я, Горислав… Где вы?» Ответом ему было молчание.
Знаменитая библиотека Щербинского начиналась уже в холле — одну из стен полностью занимал стеллаж, с полок которого мерцали тусклой позолотой корешки сочинений известных и давно позабытых юристов — как российских, так и зарубежных. Дверь в первую из комнат (судя по всему, в хозяйский кабинет) была распахнута, и Костромиров мог видеть, что и там большую часть полезной площади занимали массивные шкафы с антикварными изданиями. В самом центре кабинета стояла узкая круглая тумба или конторка, вроде усеченной колонны, на которой, надежно укрытая стеклянным колпаком, на специальной сафьяновой подушечке возлежала одна-единственная книга в шелковом марокеновом переплете, размером в небольшую восьмушку. У Горислава захолонуло сердце — неужели это она?! Неужели та самая величайшая библиографическая редкость, заполучить которую было его давнишней мечтой. Ноги буквально сами внесли его в комнату, и он, склонившись над конторкой, с замиранием сердца прочел едва различимое заглавие: «В. И. Даль. Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их. Напечатана по приказанию г. Министра Внутренних Дел. 1844». Феерично!
Костромиров на минуту даже забыл о цели своего визита и неведомо куда запропастившемся хозяине квартиры, созерцая вожделенный раритет и припоминая те скудные факты и обильные домыслы, что были известны об этой полумифической книге, в само существование которой мало кто из библиофилов по-настоящему верил. Считалось, что она написана Владимиром Ивановичем Далем по личному поручению тогдашнего министра графа Перовского на основании изучения документов министерства внутренних дел и была отпечатана в количестве десяти только экземпляров, предназначавшихся для служебного пользования немногих высших чиновников. Уже спустя несколько лет, к середине XIX столетия, девять из десяти экземпляров книги загадочным образом бесследно исчезли, а единственный оставшийся — чудом уцелел в хранилище Чертковской библиотеки в Москве.
Но и судьба этого, последнего, экземпляра походила на авантюрный роман. Управляющий Чертковской библиотекой, известный издатель «Русского Архива» Петр Иванович Бартенев (которому книга и была подарена самим В. И. Далем), в 1869 году вздумал перепечатать сие сочинение и передал было в типографию Мамонтова. Едва, однако, приступили к набору и разрезали для того книгу на части, как той же ночью один из наборщиков непостижимым образом сумел проникнуть в запертое и охраняемое помещение, рассыпал весь набранный шрифт, находившиеся там же несколько листов сочинения Даля хапнул и канул в неизвестность. Учитывая, что все усилия полиции по поимке злодея оказались напрасными, штук десять недостающих листов оригинала пришлось заменить рукописными копиями. Продолжать печатание Бартенев побоялся и, от греха подальше, вновь запрятал книгу в хранилище. Из библиотеки ее вроде бы вновь пытались раза два выкрасть либо умыкнуть весьма хитроумными и даже остроумными способами; потом, в начале двадцатого уже века, она якобы была куплена у Бартенева одним известным московским библиофилом, затем…
Размышления Костромирова были неожиданно прерваны каким-то неясным звуком — не то кашлем, не то хрипением, донесшимся слева от него, из-за двери, ведущей, по всей видимости, в гостиную. Очнувшись от задумчивости и более уже не медля, ученый тотчас поспешил на этот звук.
Поначалу, пройдя в комнату, он никого там не обнаружил. Обыкновенная гостиная, только, разумеется, значительная ее часть была занята неизменными книжными стеллажами, что и понятно. Но тут внимание его привлекло то обстоятельство, что книжные полки, занимающие самый дальний угол, наполовину пусты; обогнув круглый обеденный стол, он обнаружил, что книги горой валяются на паркетном полу, а самое главное — из под этой горы торчат две худые как палки человеческие ноги в полосатых пижамных штанах; правая нога была боса, а на левой надет домашний шлепанец; при этом обутая нога мелко подрагивала, а босая скребла по полу. Он немедленно кинулся на помощь заживо погребенному, расшвырял книжный завал, и его взору открылась сухонькая фигурка доктора Щербинского.