Критика возымела избирательное действие. Банкир и риелтор Семен встали и легко поклонились.
— Извините! Издержки советского воспитания! — с иронией воскликнул Фасонов Семен.
— Пороли в детстве мало! — поправил его анархист Сахно.
— Самокритика — вещь полезная! Иногда и далекие года вспомнить надо! — с ехидной улыбкой сказала Лиза.
Она величественно прошла вперед, подобрала юбку и вежливым кивком поблагодарила Семена, отодвинувшего кресло. На стол Лиза поставила дамскую сумочку из крокодиловой кожи и рядом положила белые перчатки. И то и другое ей навязала Наташка Шпак, узнав, что Лиза идет устраиваться на работу: «Сумочка и перчатки из дорогих бутиков! Кто разбирается, тот поймет, сколько они стоят, и отношение к тебе будет соответствующее». И верно, Фасонов Семен и директор банка первым делом оценили аксессуары дамского туалета гостьи и лишь затем подняли глаза на нее. Лиза нарочно села в профиль к анархисту. Если ему все равно, в чем она пришла, так пусть хоть оценит ее красоту. Пренебрежения к себе Лиза не переносила.
— Мы вас, Елизавета, пригласили…
Лиза банкира перебила:
— Елизавета Степановна!
— Мы вас, Елизавета Степановна, пригласили для того, чтобы вы дополнили картину случившегося, нарисованную нам адвокатом Симоном Измаиловичем. Я его сразу послал на стройку. Удалось напасть на след этого мерзавца убийцы?
«Ну да, — подумала Лиза, — умный какой! Сами хозяйчики закрылись за семью замками и кордонами в банке, а подставили ни в чем не повинного мужика, Капецкого Николая Ивановича. А теперь им еще и впечатления сообщи». Непонятно откуда взявшееся чувство презрения к сидящим в кабинете резкой волной накатило на нее! Пусть не пудрят мозги. Ими движет не чувство мести, а страх за собственную шкуру. Она стала спокойно рассказывать:
— Не поверите, страшно видеть радом смерть. Мы, дамы, были в соседнем кабинете, в бухгалтерии, когда это случилось. Николай Иванович буквально с полчаса назад проводил недовольных пайщиков до ворот и вернулся обратно в свой кабинет. Минут через пять к нему зашла главный бухгалтер Любовь Гурьевна с платежными документами и выбежала от него с криком. Он сидел в кресле с пулевым ранением в виске. Мы вызвали милицию и позвонили вам.
— А дальше?
«Толстокожие чукчи!» — мысленно обозвала их Лиза и вместо продолжения рассказа решила потыкать их, как нашкодивших котов, носами в собственные… «дела».
— А дальше сразу начинаешь понимать ценность и бренность человеческой жизни. Ни война, ни голод, ни цунами — ничего такого нет за окнами, а Николая Ивановича нет в живых. За что? В голове не укладывается.
Лиза поочередно посмотрела на всех троих. Банкир Помпей отвел глаза в сторону. Риелтор Семен рассматривал собственные ухоженные ногти. И лишь Нестор оценивающим взглядом окинул посетительницу и тут же отвернулся. А Лиза продолжала рассказывать:
— Оперативно-розыскная группа, что приехала по вызову, на первый взгляд вполне профессиональна. Она без суеты и спешки сфотографировала место, сняла с нас показания, обследовала территорию, собрала все вещдоки и с ними часа через два — два с половиной уехала.
— А какие вещдоки? — встрепенулся Нестор Сахно.
Лиза на мгновение растерялась. Она не знала, как правильно расшифровать усеченное слово «вещдок»: то ли вещественные доказательства, то ли вещественные документы. Вещественные документы — это масло масляное, значит — вещественные доказательства. Впредь надо следить за своей речью. Поэтому она сказала:
— В первую очередь основной вещдок!
— Какой?
— Там, где пуля! Сам труп! Его на «скорой» отправили!
Труп никого не интересовал. Семен Фасонов, владелец «Гранд-жилья», про другое спросил:
— А документы какие-нибудь изъяли?
Лиза отрицательно покачала головой:
— Нет! Сказали, что, если им что понадобится, вы им сами в зубах принесете.
Она не сомневалась, что ее рассказ хорошо ляжет на историю оскорбленного и выброшенного за порог адвоката.
— А что еще изъяли?
— Бумажник! Мобильный телефон. При нас пересчитали деньги и внесли их в протокол. Ключи от машины остались на фирме.
— И что еще сказали оперативники?
— Но это было неофициально заявлено.
— Что? — сразу в два голоса спросили ее Помпей и Фасонов. Даже Нестор переменил позу, перекинул ноги в обратном порядке — левую на правую. Теперь он сидел вполоборота к Лизе и мог лицезреть разрез на ее юбке.
— Сказали, что еще один висяк.