— Обычно, если нам нужна была наличка в больших размерах и мы ее не могли провести по балансу, то в этом случае учредители давали нам ее из своей кассы. У Николая Сахно несколько магазинов, он нам свою неучтенку и передавал. Кстати, запомни, — строго сказала главный бухгалтер, — он обычно расписки просит.
— А на что нам нужна эта неучтенка?
— Ты ордер хочешь в инспекции получить или нет?
— Хочу! — сказала Лиза.
— Если хочешь, чтобы его вообще дали или дали быстро, придется раскошеливаться! — главный бухгалтер мрачно улыбнулась. — Неужели ты думала ордер бесплатно получить?
— Я, конечно, не такая наивная, как вы думаете, — сказала Лиза, но меня местные масштабы буквально во всем поражают. У вас не дома, а дворцы; у вас не машины, а квартиры на колесах; у вас здесь берут взятки напропалую и никого не боятся. В той деревне, из которой я приехала, жизнь, конечно, не мед, но и ваша жизнь — не сахар. Ходишь по городу и, как на скотном дворе, все время боишься измазаться. И сколько ни бережешься, все равно наступишь ногой куда-нибудь не туда.
Прорезался голос водителя Мыколы:
— А мне Москва как Париж, я хочу быть ее аборигеном, как Миклухо-Маклай.
Женщины засмеялись. Мыкола отвлекся и чуть не врезался в идущую впереди машину.
— Не мечтай, дорогой! — сказала ему главный бухгалтер.
Дальше они ехали молча. В банке пришлось задержаться, пока Лизе выпишут пропуск.
Главный бухгалтер сказала, что подождет внизу. Лиза поднялась на второй этаж и попросила секретаршу доложить о ней.
— Как ваша фамилия? — секретарша сделала вид, что не помнит Лизу, а может быть, и вправду уже забыла.
— Фирма «Парадиз-сити» — Елизавета Беркут.
Только через полчаса Елизавета попала в кабинет Помпея. Он привстал с кресла, извинился и пригласил ее пройти к журнальному столику.
— У вас все в порядке? — спросил он Лизу.
— Не знаю, как правильно истолковать ваш вопрос, но если вы печетесь о моем здоровье, то все в порядке, а если о нашей фирме, то, естественно, возникли вопросы, которые мы без вас решить не можем.
— Что именно?
— Материальную помощь просит жена убиенного Николая Ивановича, тридцать тысяч долларов. Поставьте, пожалуйста, свою визу! — Лиза протянула банкиру лист бумаги, написанный рукой главного бухгалтера. Он повертел его в руках и, растягивая слова, сказал:
— Елизавета Степановна, к сожалению, такую сумму снять с расчетного счета не представляется сейчас возможным. Новой карточки подписей нет.
— Есть! Ее уже сдали в операционный отдел.
Банкир недовольно крякнул и завел старую шарманку:
— Вы понимаете, поступлений на расчетный счет вашей фирмы больше не предвидится, я бы настойчиво рекомендовал вам установить строгий режим экономии, а не разбрасываться суммами инвесторов направо и налево.
Лизе так и хотелось швырнуть в его откормленную рожу дамскую сумочку, но она сдержала себя и четко и спокойно заявила:
— На деньги инвесторов никто не покушается. Мы проведем эти суммы в счет процентов по депозиту, который открыли в вашем банке.
Банкир долго обдумывал ответ и наконец сказал:
— Мне нравится ваша хватка. Мы вчера не ошиблись в вас, когда назначили директором, но, клянусь, ничем помочь не смогу, в банке нет такой наличности, вы уж простите. Разве только вот на ее заявлении свою подпись поставлю. — Он размахнулся и поперек листа начертал: «Согласен», а внизу поставил небольшую закорючку, которая должна была означать подпись. — К Нестору обратитесь, он у нас заведует налом. Может, он вам поможет.
Банкир встал, показывая, что аудиенция окончена. Но у Лизы оставался еще один вопрос:
— Когда вы намереваетесь прислать нового генерального директора?
— Через неделю! Я же вам обещал! — И, провожая ее до двери засмеялся: — А вы здорово нас вчера разыграли.
— Чем?
— Баронессой! Ваш паспорт ведь внизу отксерили, тамбовская красавица.
Фамильярность банкира почему-то вызвала в Лизе чувство брезгливости. Поэтому она жестко отрезала:
— Сословную принадлежность, тем более дворянскую в паспорте не отмечают. А хотя бы даже и отмечали. Вам, мне кажется, чувство гордости за собственный род, за свою фамильную ветвь, незнакомо.
Больно она его укусила. Вчерашний Попейвода, сегодня носил звучную фамилию Помпей. Уязвленное самолюбие нувориша взыграло в банкире. Он решил осадить Лизу и, не придумав ничего лучше, как потрясти мошной, заявил:
— То, что вы живете в Жуковке, не дает вам повода разговаривать со мной таким тоном. Я, к вашему сведению, зимой езжу отдыхать в Куршавель, а летом исключительно на Лазурный берег или Мальдивские острова.