Может быть, ему не нравился мой разводной ключ? Но когда совсем немаленький булыжник пролетает в сантиметрах над головой, выяснять, почему агрессия направлена именно против меня, было некогда, и я предпочел отбежать на дорогу. Чем, кажется, только раззадорил губошлепа. Витуля замахал здоровенными ручищами и запрыгал в мою сторону, я же, вспомнив, с какой легкостью он отнял у Михи монтировку, решил забыть про разводной ключ и унести подальше ноги. А еще, отвлекая Витулю, я давал возможность Михе запрыгнуть в машину и смотаться подобру-поздорову.
— Витуля! — окликнула верзилу старушка.
Тот оглянулся и, забыв про меня, запрыгал к замешкавшемуся у машины Михе, которому ничего не оставалось, как дать деру в огороженный забором двор. Витуля устремился за ним, а старушка шустро подскочила к воротам и, закрыв их, кажется, заперла изнутри;
В более абсурдную ситуацию я еще не попадал. И главное — было непонятно, что делать дальше. Лезть через забор на выручку Гофману и самому оказаться в лапах Витули?! Звать на помощь? Но кого?
Я выхватил мобильник и торопливо набрал номер нашего главного судьи Посохова. Связи не оказалось! Глухомань, черт бы ее побрал!
— У нас тут только с одного места дозвониться можно! — сказал невесть откуда появившийся рядом дедок. Типичный такой «наш» дедок: редкие седые волосенки, морщинистое лицо, вздернутый «картотечный» нос с недвусмысленными голубоватыми прожилками любителя «усугубить чего-нибудь покрепче». Но, на удивление, обладающий задорно-молодым голосом:
— С крыльца дома под номером двадцать пять. Где березка ураганом поломана…
Дедок произносил каждое слою очень отчетливо, без какого-то местного говорка, у меня даже возникло такое чувство, что он всю жизнь прожил в одной из квартир нашей старенькой «хрущевки».
— А что за идиот нашу машину во двор загнал? — спросил я.
— Витуля-то? Нет, Витуля не идиот, он трольболь.
— Чего? Какая боль?
— Ты не бойся, — дедок пошмыгал, щипая себя за кончик носа. Точно так же делал Миха Гофман, собираясь выпить стопарик водки. — Витуля беззлобный…
— Ага, беззлобный! — усомнился я. — Особенно когда камнями кидается!
Шмыганье и пощипывание повторилось. Намек был понятен, но сейчас мне было не до выпивки.
— На крыльце дома номер двадцать пять, говоришь? — переспросил я. — Ладно, побегу звонить.
Если номера на некоторых домишках и были намалеваны, то далеко не на всех, либо их не было видно за кустами сирени и ветвями яблонь и вишен. Сориентироваться помогла поломанная ураганом береза, упавшую половину которой, видимо, распилили на дрова. Я толкнул незапертую калитку и взбежал на крыльцо. Связь была, но Миха, которому я позвонил в первую очередь, задействовать свой мобильник для ответа не торопился. Зато Посохов Откликнулся сразу — наверное, уже начал беспокоиться, куда мы пропали. Не вдаваясь в подробности, я обрисовал возникшую ситуацию, и наш главный судья отреагировал адекватно.
Машин пять или шесть, набитых друзьями-рыболовами, подъехали к дому Витули даже раньше, чем я примчался обратно. Возбужденный народ, высыпавший на свежий воздух, устремился было к растерявшемуся и ни в чем не повинному дедку, но мне удалось вразумить рыбацкую братию и развернуть всех в противоположную сторону — в направлении глухого высокого забора, за которым остались Миха Гофман, его тачка и собственно виновник происшествия.
Который объявился во всей своей красе, распахнув ворота и выйдя навстречу толпе во все той же натянутой на уши вязаной шапочке и в остальном нехитром одеянии деревенского дурачка. И, в подтверждение первого складывающегося о себе впечатления, Витуля двинулся на нас, бестолково размахивая над головой левой рукой, а правой чередуя «козу рогатую» с наставительной угрозой указательным пальцем-сарделькой.
— Это он? — обратился ко мне Александр Посохов. И как только я утвердительно кивнул, выхватил из кармана куртки пистолет и два раза пальнул в приближающегося Витулю.
Пистолет был газовый, о чем похититель «жигуленка», кажется, не имел понятия. Во всяком случае, он не попытался отскочить в сторону, закрыть глаза или задержать дыхание, а сделал еще пару шагов, продолжая по-детски пугать Посохова. У меня даже мелькнула мысль, что патроны у нашего судьи оказались некачественные. Но тут газ подействовал, лицо Витули сморщилось, из глаз брызнули слезы, он заскулил и, напялив шапочку чуть ли не до подбородка, бросился обратно во двор. Но промахнулся мимо ворот, врезался лбом в забор, упал на землю и свернулся калачиком, продолжая скулить.