— Подушкой, — вставил Палладьев.
— Чистое убийство. Почему же она не скрывается, ходит на работу? А?
— Некуда ей скрыться, — неуверенно возразил капитан.
Версию он не обосновал, а другой версии у него не было. Сочинять их по такому примитивному делу не имело смысла. С точки зрения морали преступление дикое, но для криминалистов оно элементарно.
— Сергей Георгиевич, завтра я обойду дома того квартала и ее вычислю.
— А она сейчас нужна?
— Не въехал…
— Игорь, геометрию помнишь?
За «наружками», допросами, засадами и метаниями но городу опер забыл не только геометрию, но и арифметику. Следователь напомнил:
— Прямая — самый кратчайший путь между двумя точками.
— Имеете в виду сочинительницу анонимки?
— Именно: зачем охотнику петлять, коли зайца уже видать.
— Сергей Георгиевич, умная мысля приходит опосля. Через сорок минут Рита будет у вас…
Через час капитан ввел в кабинет следователя девушку с лицом, которое запоминалось. Рябинин попробовал его как-то обозначить — озорное лицо. С такими лицами серьезные анонимки не пишут. Сразу начинать официальный допрос не хотелось. Похоже, она к допросу тоже не расположена. Да и тема деликатная: любовь, беременность, роды. Палладьев исчез, воспользовавшись заминкой: он знал, что допрос следователь считал делом чуть ли не интимным и присутствия третьих лиц избегал.
— Рита, — начал Рябинин почти задушевно, — нужна твоя помощь.
— Какая? — удивилась она.
— Ты кроссворды разгадываешь?
— Иногда.
— Помоги мне вот с этим кроссвордом…
Рябинин положил перед ней на стол анонимку. Девушка всплеснула руками, словно попробовала от нее отмахнуться:
— Знала, что попадусь…
— Попалась, тогда кое-что объясни.
— Тут все сказано.
— Не все. Неужели не знала, что подруга забеременела, когда, от кого, ее планы и тому подобное?
— Мы с Любкой приезжие. Сперва делились, мечтали, объявления клеили…
— Какие объявления?
— Типа «хочу любить и быть любимой». Так Любка с циркачом познакомилась, который был знаменит тем, что без охраны входил в клетку с тигром. Но роман не сложился.
— Почему же?
— Как-то он в клетку вошел, но не вышел.
— Тигры съели?
— Расчленили.
Подобная экзотика Рябинина удивила. А разве новорожденный в мусорном бачке не экзотика, да криминальная? Рябинин усмехнулся: не экзотика, а элементарная дикость. И он чуть было не усмехнулся еще раз — над самим собой. Экзотика и преступность несовместимы, как цветок и кровь.
— Другие романы у нее были? — спросил Рябинин, удивившись собственным словам. Романы… Да не романы, а сексуальные детективы.
— На дискотеке познакомилась с итальянцем. Полгода общалась. Он замуж Любку брал, но она уперлась.
— Чего так?
— Из-за его фамилии.
— Дворянская?
— Как бы… У него фамилия Балдуччи.
— Ну и что?
— И ей стать Балдучиной?
Рябинин улыбнулся. Рита хохотнула синхронно. И следователь понял, отчего ее лицо показалось ему озорным. Носик вздернут, уголки губ вздернуты, да и прическа как-то вздернута, словно хотела взлететь вместе с хозяйкой.
— Рита, вы беседовали о замужестве… Что Люба думала о семье, о детях, о материнстве.
— Она говорила так: быть матерью — это круто.
Рябинин до сих пор не улавливал смыла понятия «круто».
Хорошо или плохо? Люба считала, что быть матерью не хорошо и не плохо, а круто. Прямо он спросил о другом, о главном:
— Рита, где она сейчас живет?
— Спрашивала, да Любка отмалчивается.
— А где, по-твоему, ее ребенок?
На лицо официантки легло выражение, словно ее обсчитали: раздраженно-обидчивое, переходящее в сомнение. Рябинин подсказал:
— Говори-говори.
— Любка купила модную сумку-багет, французские духи «Гипноз», мыло с кофеином, посещает шопинг-гламур…
— И что? — не понял следователь, особенно мыло с кофеином.
— Откуда у нее деньги?
— Рита, а откуда?
— Не продала ли она ребенка?
— Кому?
— Цыганам.
Слова официантки показались Рябинину еще более загадочными, чем мыло с кофеином. Она сбила его с логической колеи. И он спросил, о чем подумал, но озвучивать не намеревался:
— Рита, ты сегодня кофе с мылом не пила?
— Мыло с кофеином, — поправила она. — Я высказала свою гипотезу, может быть, невероятную.
Рябинин вздохнул. Может быть, женская дружба отличается от мужской? Сперва она сочинила анонимку, теперь обвиняет подругу в бесчеловечности:
— Рита, мы не изучаем невероятные гипотезы, а проверяем криминальные версии.