Рекламные ролики. Путешествия. Со временем, конечно, — какой-нибудь московский театр, ведь настоящая ее специальность — драматическая актриса, и отказываться от нее она не собирается. Лишь бы встать на ноги. Вот только — Родион…
А что — Родион? Что ему мешает тоже перебраться в Москву? Работу он, конечно, сразу не найдет, но ведь вскоре и у нее самой появятся определенные связи…
Родион рассеянно рассмотрел содержимое конверта.
— Ну и? Что ты об этом думаешь?
— Ничего я пока не думаю, — сказал он. — Просто лечу с тобой.
Самолет был полупустым, и они нашли места в передней части салона, чтобы крыло не заслоняло вид. Пусть они летят в неизвестность, и непонятно, что может с ними случиться, но этого ослепительного зрелища еще никто не отменил.
Маша сидела у окна, а Родион крепко прижался к ней плечом, вытянув шею к иллюминатору. Оба были радостно возбуждены на взлете: внизу разворачивалась сизая наклонная земля — с мостом через речку Сок, который они только что проехали по пути в аэропорт, с отраженным солнцем, скользящим по матовой, будто стеклянной Волге… Самолет набрал высоту, в иллюминаторе поплыли ослепительные облачные горы. Внезапно Родион потерял интерес к пейзажу, что-то всерьез беспокоило его.
— Дай-ка мне еще раз посмотреть приглашение, — попросил он.
Маша достала из сумочки конверт и бросила ему в руки. Несколько минут Родион внимательно рассматривал документы, вдруг нахмурился.
— Смотри! — показал он пальцем какое-то место на развороте открытки.
Маша увидела маленькую неправильную звездочку между строк.
— Ну и что? — недоуменно сказала она.
— А теперь сюда, — Родион ткнул в анкету.
Точно такая же звездочка, только черная, в отличие от синей, на открытке.
— Но главное — это здесь! — Родион показал ей газетную вырезку, где тоже была звездочка.
Маша не могла понять, почему он так озадачен, даже испуган.
— Что в этом такого? — спросила она. — Ты хочешь сказать, что этот знак имеет какой-то тайный смысл?
— Никакого. Это просто дефект печати.
— Тогда почему… Ой! — Маша вдруг все поняла, и ее тоже бросило в дрожь, впрочем, наверное, это просто качнуло самолет…
— Дело в том, что и открытка, и анкета, и газетная вырезка — все эти бумаги были напечатаны на одном и том же принтере, — сказал Родион.
С минуту оба молчали, переваривая свое открытие.
Никакого конкурса не существует — газета фальшивая. Они летят в этом самолете, непонятно куда и к кому. Ловушка захлопнулась вместе с герметической дверью лайнера.
— В памятке сказано, что меня будут встречать… — с отчаянием проговорила Маша. — Не могу же я заявить, что поеду своим ходом?
— Не можешь. Но и садиться в машину тоже нельзя.
— Попрошусь в туалет и сбегу.
— Только и остается. Глупо, однако…
Родион опять просмотрел бумаги.
— Да, все на одном принтере, который исправно печатает одну и ту же звезду. Но это еще не доказывает подлога, не полностью доказывает. Газета может быть подлинной, они сканировали ее, а потом распечатали. Это же сделать дешевле, чем разослать пачку настоящих газет. Хотя, конечно, в таком случае удобнее использовать ксерокс. Непонятно.
Маша помолчала.
— Какой же я буду выглядеть дурой, если сбегу в аэропорту!
— Выглядеть… — задумчиво повторил Родион. — А ведь ты можешь выглядеть…
Он смерил ее странным, будто оценивающим взглядом.
— Театрального грима у тебя с собой, конечно же, нет.
— Конечно же, есть, — в тон ему ответила Маша.
Еще бы, готовясь к выступлениям на сцене в ходе конкурса красоты, она бы не захватила с собой грим!
Маша вернулась в салон, переступила через ноги Родиона, опустив голову, и, только усевшись на свое место у окна, обратила к нему свое лицо. Родион с удивлением смотрел на свою невесту: наверное, ему казалось, что у этой новой женщины от Маши осталась одна лишь одежда.
— Если бы еще добавить к образу свет! — воскликнул он, — тогда и род…
Он осекся, Маша поняла, он хотел сказать «родная мама не узнает», но сообразил, что это запрещенная шутка.
Трюк, проделанный Машей в туалете самолета, был на уровне первого курса. Волосы стянуты резинкой, стяжка спрятана под небрежно повязанным платком, и кажется, будто у нее короткая стрижка-каре. Новая форма нарисованного рта — обиженным сердечком. Толстые, как у хомячка, щеки — ну, это просто надувается воздухом. В довершении композиции — большие очки, словно у отличницы из восьмого класса.