— В соседней комнате. Сейчас выйдет.
За Буровым просочился бессловесный Митя, он поставил на стол пакет, внутри которого звякнуло, и так же бесшумно ушел. Родион с тоской подумал, что Буров вовсе не собирается уводить Дарью в ресторан или еще куда, а полагает пировать здесь.
Дарья почему-то не шла. Маша открыла дверь, заглянула в комнату. Родиона насторожило выражение ее спины: она как будто вся сжалась.
Маша вошла в спальню, через несколько секунд вернулась. На ее лице было странное, озабоченное выражение. В глазах Бурова тоже мелькнула тревога. На столе, за которым он воцарился, лежали какие-то вещицы, он машинально трогал их пальцами…
Маша меж тем прошла в ванну, заглянула туда. Вышла и сказала, выбросив вперед руки:
— Она исчезла.
Буров недоуменно посмотрел на Машу, затем на Родиона.
— Исчезла из закрытой комнаты, — сказала она.
— А вы меня не разыгрываете? — спросил Буров. — Девушка на самом деле здесь была?
— У нас нет никакого резона, — ответила Маша. — Просто я хотела, чтобы вы встретились. Не могла же она, в конце концов, нам обоим почудиться?
Родион вскочил и выбежал в спальню. Комната была пуста. Он даже заглянул в шкаф и под кровать. Вскоре он понял, каким образом исчезла Дарья, но от этого всего лишь получил еще одну загадку. Когда он вернулся в гостиную, Буров уже раскручивал пробку на горлышке бутылки.
— Ну что ж! — вздохнул он. — Я отвергаю мысль о том, что вы все это придумали только с целью, чтобы я вас тут напоил и накормил.
— Да мы и не голодны… — вяло проговорил Родион.
Он чувствовал, как загорелись его собственные глаза, когда он увидел эту бутылку — виски двенадцатилетней выдержки, а далее — в пакете — шампанское. Ему стало грустно оттого, что эта жидкость имеет над ним такую власть. В голове созрела мысль: а не бросить ли пить вообще, навсегда? Сразу после свадьбы, этого особенного жизненного рубежа…
— Дарья просто передумала и вылезла в окно, — сообщил Родион. — Иного объяснения не может быть. Что, если она не совсем здорова, а? — обратился он к Маше.
— Все может быть, — сказала Маша, загадочно глядя на Бурова.
— Ну что ж! — повторил тот свое любимое словечко. — Насильно мил не будешь. Давайте тогда просто выпьем в наличном составе.
Впрочем, засиживаться он не стал. Выпили по рюмке, закусили шоколадом и фруктами. Все оставшееся спиртное им придется добивать вдвоем.
— Странно… — проговорила Маша, когда Буров ушел.
Она задумчиво перебирала вещи сестры, оставленные на столе: брелок с ключами в виде крылатого пегасика, зажигалка, маленький розовый мобильник.
— Что странно? — спросил Родион. — То, что твоя сестра зачем-то вылезла в окно?
— Нет. Как раз это не вызывает у меня никаких вопросов. Думаю, ты прав: надо оставить все это. Мы никогда не узнаем правды…
Они заночевали в разных комнатах, Родион спал на диване в гостиной, спал как убитый, поскольку виски двенадцатилетней выдержки гарантированно вышибает мозги…
Ближайший утренний самолет на Самару, на который им удалось взять билеты в холле отеля, улетал в три. До регистрации оставалась еще уйма времени.
Они пообедали в дешевом кафе для сотрудников аэропорта, вдали от здания терминала. За соседним столиком сидели пилоты в формах, они с веселым мужским любопытством посматривали на Машу, которая с аппетитом уминала двойной эскалоп. Родион купил в буфете бутылку молдавского «Мерло» и пару белых пластмассовых стаканчиков. Выйдя на улицу, они нашли уединенное место и расположились на траве.
Терпкое вино согрело их души, вокруг шумела знаменитая дубовая роща Внуково, где время будто двинулось вспять: дубы распускаются позже других деревьев, и сейчас, в начале июня, над головами волновалась чисто майская, ярко-зеленая листва.
Приключение осталось позади, но все еще не отпускало их.
— Между прочим, ты не забыл? — спросила Маша. — Через две недели наша свадьба. А ведь надо еще подготовиться…
Родион развернул ее к себе.
— Милая, прости!
— Это еще за что?
Нет, немыслимо все рассказать ей сейчас.
— Так просто, прости — и все.
— Тогда и ты меня тоже.
Ветер играл пушистой прядью ее волос, тень скользила по щеке. Родион вдруг потянулся, чтобы поцеловать ее.
— Нет, — сказала Маша, отворотив лицо. — До завершения нашего эксперимента осталось совсем немного времени. Досадно было бы сорваться на финишной прямой…
Тем же вечером они вернулись в свой город, который покинули только вчера, хоть им обоим казалось, что в Москве у них прошла целая жизнь.