— Что за черт! — выругался Дед. — Кто дернул стоп-кран?
— Чего? — не понял Блямс. — Какие сто граммов? Фляжка ж у тебя.
— Застряли мы, говорю, — отмахнулся старик, — вон, видишь, тот сук нас держит.
— Щас я его… — посулил парень, пробираясь к месту сцепки.
— Подожди, мой торопливый друг, — остановил его Дед, — давай сначала посмотрим, куда нас несет. Может, разумнее выбраться на берег.
— А тараканы? — напомнил Блямс.
— Так мы — на противоположный берег, на левый.
— Думаешь, там их нет? — засомневался здоровяк, осторожно переходя на другой конец бревна и заглядывая за край водостока. — Высоковато… Порожек не меньше семи, а то и все восемь ярдов.
— Видишь! Разобьемся к чертовой бабушке. Значит, надо карабкаться…
— Смотрите! — в ужасе воскликнула Ника, задрав голову. — Тараканы!
Дед с Блямсом дружно вскинули головы: поверху древесного завала шевелился целый лес из тараканьих усов.
— Ну вот, — резюмировал парень, — достали, с берега наползли. А ты говоришь «карабкаться»! Надо плыть дальше…
Их спор был прерван самым невежливым образом: одновременно пять жуков сиганули с завала вниз и теперь, широко распахнув верхние кожистые надкрылья и отчаянно махая нижними сетчатыми крылышками, быстро планировали прямо на людей.
Двух особенно крупных насекомых старик подстрелил еще в полете, с двумя другими, севшими таки на бревно, расправился Блямс, но пятый таракан спикировал прямо на девушку и, цепко обхватив ее поперек тела всеми шестью лапами, упал вместе с нею в бурлящий поток; оба немедленно скрылись под водой. Блямс, не раздумывая, нырнул следом. В тот же момент бревно сорвалось с места и ухнуло вниз.
Тяжелый ствол швырнуло как щепку; потом его закрутило, завертело, мотая из стороны в сторону, но старик, пару-тройку раз с головой уйдя под воду, тем не менее каким-то чудом сумел удержаться и даже сохранил ружье.
Когда дерево перестало вращаться на манер колеса, снова выровнялось и неспешно поплыло по течению, Дед отдышался и принялся с надеждой всматриваться в окружающую водную гладь.
Ничего.
— Блямс! Ника! — отчаянно позвал он.
И вновь ответом ему была тишина.
Только минуты через четыре, когда он почти потерял надежду, из воды сначала вынырнула круглая башка Блямса, а потом показалась и голова девушки, которую тот удерживал за волосы.
— Ну, слава богу! — выдохнул Дед. — Тяни ее сюда, сейчас я тебе помогу.
Вдвоем они вытащили бездыханное тело Ники на древесный ствол и аккуратно уложили на спину.
— Она не дышит, — отфыркиваясь и отплевываясь, выдохнул парень. — Чё делать-то, дед?!
— Сейчас покажу, — ответил тот и несколько раз с силой надавил ей на грудь. — Вот так. Теперь вдувай ей в рот воздух!
— Как? — смущенно вытаращился здоровяк.
— Не тупи! — прикрикнул на него старик. — Ртом вдувай — рот в рот.
Еще минута совместных усилий, и девушка очнулась: открыла глаза и закашлялась, извергнув добрых полгаллона речной воды.
Глава 4 Окаянная Гать
«Пиявки особенно полезны больным, страдающим мозговой горячкой и галлюцинациями; хороши они и при запорах».
Клавдий ГаленКогда солнце скрылось за деревьями и на реку пали синие сумерки, они не заметили, как уснули. Причем все трое одновременно. А проснувшись, обнаружили, что наступило утро, лес кончился и по обоим берегам — теперь пологим и топким — колеблются густые заросли камыша.
Течение заметно ослабело, и их спасительное дерево почти дрейфовало, развернувшись поперек раздавшейся и обмелевшей реки. Тараканов нигде не наблюдалось. Как, впрочем, и какой-либо иной опасной живности. Уже хорошо.
Кое-как перекусив одной на всех размокшей крапивной лепешкой, что нашлась у Деда, друзья стали размышлять, что им делать дальше: то ли пытаться пристать к берегу, то ли пробовать плыть дальше.
Пока они рассуждали и спорили, русло обмелело так, что корни их «судна» то и дело цеплялись за что-то на дне; берега еще более раздались вширь, зато по ходу возникло множество островков, заросших осокой и рогозом.
Наконец «плот» окончательно встал, увязнув в прибрежных зарослях одного из островков.
Друзья сошли на землю, которая, увы, оказалась совсем не твердой, а напротив, вязкой и болотистой, и, пройдя островок насквозь, остановились: перед ними, насколько хватало глаз, простиралось бескрайнее болото, однообразная пологость которого нарушалась лишь торчавшими тут и там округлыми островками-кочками.