Варя позвонила, когда он перестал о ней вспоминать — ни раньше, ни позже. И стала спрашивать, что с ним и где он так долго пропадал. Женщины загадочные создания. Задавать такие вопросы после всего, что было…
— Много работы, — по крайней мере, это была чистая правда.
— Ты не хочешь со мной встретиться?
Пока Валентин думал, что сказать, она ответила сама:
— Все понятно.
Он не стал ничего добавлять. Понятно так понятно.
Они помолчали, и Варя спросила:
— Ты помирился с женой?
Валентин неопределенно ответил:
— Все очень сложно…
— Подари ей что-нибудь стоящее, и все забудется.
— Этот трюк срабатывает не всегда.
— Мужчины бывают так глупы, — Варя засмеялась и, не прощаясь, повесила трубку.
Вика проснулась посреди ночи от страха. Случилось что-то ужасное. Но что? В голове была каша из обрывочных воспоминаний. Глухие удары сердца мешали сосредоточиться. Она открыла глаза, и темнота со всех сторон навалилась на нее. Вика в испуге вскочила и дернула выключатель ночника. Окружающие ее предметы обрели привычные очертания. Она, обессиленная, откинулась на подушку. И тут раздался звонок.
Незнакомый мужской голос сухо сообщил:
— Валентин Георгиевич попал в аварию… на Приозерском шоссе… Меня попросили сообщить вам адрес больницы, в которую его отвезли.
Вика тупо поблагодарила и села на постели. За окном темно. Пять часов. Машина стоит на стоянке. Вызвать такси? Неужели с Валькой случилось что-то плохое? Ей почему-то не приходило в голову, что из их запутанной ситуации возможен такой банально простой выход.
Одиннадцать дней назад (Вика точно помнила дату) Валька поздно вечером позвонил и легко сказал:
— Привет.
Он сказал это так, как будто забыл про полгода скандалов и про то, что они наговорили друг другу неделю назад.
В первый момент Вике захотелось ответить ему как раньше: «Привет» — и подождать, что он скажет дальше. Но злобный дух противоречия, поселившийся в ней, мешал сделать шаг к примирению и подталкивал к бестолковой борьбе, в которой победа была невозможна.
Вместо приветствия она насмешливо спросила:
— Ну что, не спится?
— Тебя, я вижу, устраивает, что наши отношения зашли в тупик?
Вика по его голосу поняла, что Валька трезвый.
— Наши отношения завели в тупик твои бабы. По-моему, это устраивает прежде всего тебя. Я уверена, что и сейчас ты не один.
— Мы перестали слышать друг друга, ты не хочешь меня понять, даже сейчас…
— Ты ошибаешься, я очень хорошо тебя понимаю. Даже сейчас! Ты привык делать то, что хочется тебе. И не задумываться о моих чувствах. Ты всегда так поступал. А я тебя оправдывала и терпела. И, в конечном счете, ты превратил меня в тряпку. Но я больше так не могу.
Я устала. Мне надоело, что об меня при каждом удобном случае вытирают ноги.
— Значит, конец?
— Это твое решение, — ответила Вика упрямо.
— Ты сможешь жить без меня? — спросил Валька удивленно.
Вику взбесили его самоуверенные слова.
— Ты думаешь, свет на тебе сошелся клином? Ты думаешь, жить с тобой легко?!
— Значит, сможешь? — повторил он с той же интонацией.
Вика собрала все свое мужество и бодрым голосом проговорила:
— Не вижу в наших разговорах большого смысла. Важны не слова, а поступки. На самом деле все очень просто. Ты не хочешь ничего менять, а я так больше жить не могу. О чем говорить? Нужно поставить точку. Все хорошее осталось позади.
— Значит, конец? — уточнил Валька. И, не дождавшись ответа, проговорил: — Ну, тогда прощай.
Что было потом, она помнила смутно, потому что достала из бара коньяк и выпила залпом полную кружку на тощий желудок.
Над тем, ехать ей или нет, Вика не раздумывала. Она кое-как собралась и отправилась на стоянку.
Когда через полтора часа она добралась до поселковой больницы, Валька умер, не приходя в сознание.
Кто бы мог подумать, что Валькина жизнь закончится посреди таких убогих декораций. Районная больница выглядела очень неубедительно. Но хирург, пожилой и серьезный, внушал доверие. Он был уверен, что абсолютно все необходимое сделано. Он сказал, что Валентину Георгиевичу еще очень повезло, потому что авария произошла недалеко от больницы и практически на глазах у милиции.
Вальке всегда везло. Повезло и на этот раз. Когда его машина пробила ограждение моста и упала на проходящую внизу трассу, помощь пришла в рекордно короткий срок. Правда, его это спасти уже не смогло. Видимо, Вальку уже давно ждали «там», и когда судьбе удалось перехитрить его ангела-хранителя, она без лишних промедлений отправила его на тот свет. На том свете тоже нужны талантливые люди. А Валька был талантлив. Сверх меры, если так можно выразиться. Особенно в последние годы. Все, за что он ни брался, становилось сенсацией. А брался он за все подряд. Он пел и играл на гитаре. Снимался в кино и работал в театре. Вел передачи и какие-то немыслимые шоу на телевидении, давал интервью. И все это транслировали в самое удобное для широкой аудитории время. Валькино участие в любом проекте обещало успех у зрителей. А успех — это деньги. И Вальку везде приглашали и непрерывно снимали. Он был любимцем публики: красивый и удачливый. Ему подражали и завидовали молодые артисты, да и не только молодые. Он бы мог наслаждаться славой, но вместо этого терзался творческой неудовлетворенностью. Он мог бы играть героев-любовников, а выбирал роли наркоманов, бандитов и психов. Он ухитрялся делать только то, что ему было интересно, и никогда не следовал за долларом и за гламуром. Мало кто из звезд мог позволить себе такое. А он мог. Он не хотел повторяться и упорно отказывался от ролей, эксплуатирующих амплуа красавчика, выбирал только те, которые кардинально отличались от предыдущих, и погружался в них с головой. Не многие знали, как скрупулезно он работал над ролью: вел дневник, экспериментировал с голосом. Но Вика знала. И еще она знала, что, когда работа забирала его особенно сильно, он словно на время терял себя. И наблюдать это было жутко. И терпеть его вечное недовольство собой: она не могла припомнить случая, когда Валька бывал доволен результатом своей работы. Даже став звездой, он продолжал мучить себя по творческой части. И больше всего на свете боялся штампов. Ему постоянно казалось, что он занимается одним и тем же. И на протяжении всей своей жизни он оставался для себя самым строгим критиком и судьей. Но, тем не менее, Валька никогда не сидел без ролей, работал жадно и азартно, словно боялся пропустить что-то важное. Как будто чувствовал, что времени отпущено ему не так уж много.