Вика вдруг поняла, что не может больше сопротивляться тому, что накатывало на нее. Она заплакала.
— Ну, что ты ревешь? Я сделал тебе больно?
Вика покачала головой.
— Ты не хотела, чтобы так было со мной?
Вика не могла толком объяснить, почему она плачет.
— Мне казалось, что ты не умеешь плакать.
Он вытер ей щеку, и Вика заревела опять.
— Знаешь, мне и в голову не приходило, что у нас что-то не так.
— Мы просто были слишком молодыми, — наконец смогла выговорить Вика.
— Неправда, мы не всегда были молодыми. Я долго ничего не понимал, потому что мне-то всегда хорошо с тобой было, а когда понята, уже поздно было, ты уже привыкла к этому. Я думал, я во всем виноват. Я пробовал что-то изменить, но ты путалась. Я первый раз по-настоящему мужиком себя почувствовал с твоей подружкой. Помнишь, рыжая такая. Как ее звали?
— Марина.
— Мне даже вспоминать сейчас об этом тошно.
— Ну и не будем вспоминать.
— Подожди, скажи мне откровенно: ты хоть теперь понимаешь, что такое может случиться? Даже если любишь?
— Не будем об этом.
— Ну что ты заладила одно и то же. Неужели ты так и не простила меня?
— Давно простила. Но что об этом говорить. Сейчас уже ничего не изменишь.
— Не нужно спешить. Тебя никто не торопит. Не решай все сама. Дай мне время.
— У тебя жена. Не нужно запутывать ваши отношения. Ты правильно сказал, что я стала другая. Тебе со мной будет плохо. Я не люблю себя и все чаще ненавижу. Я живу прошлым. Это ненормально. И время ничего не меняет. Но тебе это сложно понять. Я очень благодарна, что ты нашел меня. Мне теперь стало намного легче. Я окончательно разобралась в себе. Но с нами все кончено, не надо обманываться. И твоей вины в этом нет никакой.
А ночью ей приснился Валька.
Они ругались, как и тогда, незадолго до его гибели. И Вика, как и тогда, ослепленная навязчивой идеей доказать свою независимость, сумела выдержать характер и не уступить ему ни в чем.
И во сне она ясно понимала, что совершает непоправимую ошибку, что победа в их глупой борьбе невозможна, и с ужасом ждала минуты, когда Валька не выдержит и уйдет, грохнув дверью.
Но вместо этого он внимательно посмотрел на нее и совершенно спокойно произнес:
— Ты знаешь, я верил тебе больше, чем себе. В твоей любви я никогда не сомневался. Я был уверен, что ты любишь меня, а не себя. Но я ошибся, ты оказалась такой же, как они все. Такой же… стервой.
И она вдруг услышала его и сумела словами выразить то, во что он верил:
— Нет, Валька, ты не ошибся. Ты — это я, а я — это ты. И без тебя меня нет…
И она проснулась с мыслью, что была услышана.
После Ларисиной смерти прошло сорок дней.
Рано утром Вика взяла машину со стоянки и поехала к Варе. Три дня назад они договорились вместе съездить на кладбище, а потом на даче помянуть вдвоем Ларису.
После кладбища хотелось молчать. Вика машинально следила за знакомой дорогой и вспоминала свои слова, сказанные Вальке во сне. Этот сон казался ей вещим. Она выразила наконец словами то, что непрестанно мучило ее в последнее время.
А в том, что Валька ее услышал, у нее не было сомнений. А раз так, то нужно было доказать свои слова поступком.
Говорить не хотелось, но она сделала усилие над собой и проговорила:
— Я давно хотела спросить…
Варя посмотрела на мертвенно-бледный Викин профиль и вдруг неизвестно чего испугалась.
— Вика, что с тобой?!
— Я хочу тебя спросить, — бесстрастно повторила Вика, не глядя на Варю, — как ты можешь спокойно жить после того, что мы сделали с Валькой?
Варя замерла.
— Что мы с ним сделали? Не понимаю, почему ты меня сейчас спрашиваешь об этом? Что с тобой Вика? — бессмысленно спрашивала Варя, с ужасом наблюдая за дрожащей стрелкой спидометра, ползущей вверх.
Вика сделала нетерпеливый жест рукой перед лицом, и Варя с трудом сдержала себя, чтобы не вцепиться в руль.
— Разве это не жестоко?
— Вика, помилуй, при чем здесь я? Останови, пожалуйста, машину и давай поговорим спокойно, — Варя лихорадочно пыталась придумать способ привести Вику в чувство.
— Что значит, при чем здесь ты? Разве не мы с тобой погубили Вальку? Ты и я, что тут непонятного? — жестко проговорила Вика и нажала на газ.
— Немедленно останови машину! — холодея от ужаса, вскрикнула Варя.
Вика, не сбавляя скорости, закрыла все двери.
— Боже мой, Вика, выслушай меня. Как я могла погубить Валентина, если почти ничего не значила для него? Он сам оставил меня.
Если я перед кем и виновата, то только перед тобой. Но я тогда плохо контролировала свои поступки, я совершенно потеряла голову. Конечно, это меня не оправдывает, но… Боже, зачем я тебе это говорю? Прошу тебя, останови машину. Мне плохо! Умоляю тебя. Меня сейчас вырвет.