Дальше, господи, что же он тянет?..
— А оттуда сразу пошел к судье Джексону, благо надо было лишь подняться на три этажа.
Что затеял Спенсер, и ведь не сказал ни слова…
— Адвокат подал прошение об освобождении мисс Гилмор под залог, — сообщил Мэнтаг, глядя Виталию в глаза и ожидая его реакции.
— Под залог… — Виталий понял уже, что хотел сказать детектив, но еще не верил, и потому реакция его оказалась не такой бурной, на какую, возможно, рассчитывал Мэнтаг. — Но ведь судья постановил оставить Ай… мисс Гилмор до суда… потому что…
Виталий не мог заставить себя закончить фразу: «потому что по обвинению в убийстве первой степени под залог не освобождают». Мэнтаг кивнул.
— В связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Дело в том, видите ли, что Макинтош… понятно, ему очень не хотелось этого делать, но… гм… могу себе представить сцену, как ваш адвокат… В общем, Макинтош пошел со Спенсером к Джексону и объявил, что обвинение не располагает… Черт возьми, Дымов, вы прекрасно знаете, что после гибели сестры Болтон всю доказательную базу нужно строить иначе!
— Судья назначил новое слушание?
Наверняка Джексон не станет торопиться. Неделя, может, две…
— Когда прокуратура отзывает обвинение, — Мэнтаг ткнул пальцем в грудь Виталия, тот от неожиданности уперся спиной во что-то твердое, и, видимо, какая-то кнопка оказалась наконец нажата. Лифт дернулся и пошел, Виталий не понял — вверх или вниз, все внимание было сосредоточено на словах детектива, а тот специально сделал паузу, иезуит чертов, ждет ведь, что Виталий не выдержит и скажет что-нибудь, позволяющее Мэнтагу достать из кармана наручники… наверняка они у него припасены на подобный случай.
— Когда прокуратура отзывает обвинение, — Мэнтаг улыбнулся и закончил наконец фразу, — нет необходимости заслушивать прения сторон, понимаете? Судья назначил сумму залога, получил от адвоката гарантийное обязательство и…
— Айша… — губы не слушались.
— Э-э… да.
Лифт остановился, двери с шелестом раздвинулись, это был не первый этаж: незнакомый коридор, большие окна справа, двери палат слева…
— Нет, — сказал Мэнтаг, — вы не на ту кнопку нажали. Позвольте…
Он отстранил Виталия и нажал нужную кнопку. Лифт поехал вниз — Виталий ощутил, как пол ушел из-под ног.
— Залог. Сколько?
На счету у него осталось не так много денег, а сумму судья наверняка назначил пятизначную.
— Сумма стандартная, — сообщил Мэнтаг. — Сорок тысяч.
— Господи!
У Виталия не было таких денег. Неужели Айша останется в тюрьме из-за того, что…
— Я же сказал, — с заметным раздражением произнес детектив, — адвокат представил гарантийное письмо, что равнозначно…
— Гарантийное… Кто?
Кто-то заплатил сорок тысяч долларов?
— Баккенбауэр. Он вам не сказал? Я думал, вы знаете.
Профессор? Когда он успел? «А вас, Дымов, я попрошу остаться…» Потом он не покидал комнаты.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Виталий.
— Да? — удивился Мэнтаг. — А я-то надеялся, что вы мне наконец объясните, что, черт возьми, происходит, почему следствия опережают причины, каким образом стопроцентные доказательства оказываются фальшивкой и…
Лифт остановился — на этот раз они оказались в холле, у дверей ждали люди, желавшие подняться наверх, пришлось протискиваться сквозь небольшую толпу, Виталия ослепили вспышки — репортеры, конечно, куда ж без них, в лицо нацелились черные бликующие кружки объективов, кто-то что-то спрашивал, но голоса сливались в белый шум. Мэнтаг громко произнес несколько слов и потянул Виталия за собой — не к выходу, где тоже толпились журналисты, а в глубь коридора, мимо незнакомого охранника, с интересом наблюдавшего за столпотворением. Шум остался позади, Мэнтаг задал какой-то вопрос, кто-то, кого Виталий почему-то не видел, ответил, распахнулась дверь в кабинет… или это был склад?., стеллажи вдоль стен, коробки, похожие на почтовые посылочные ящики…
— Вит!
— Айша!
Как она изменилась за несколько дней! Виталий провел ладонями по ее щекам, по ее волосам, по ее шее, он, будто слепой, ткнулся носом в ее губы, какие холодные, а что было потом… наверно, больше ничего не было, долго-долго вообще ничего не происходило, только губы и что-то соленое… вода… слезы… чьи?
Через какое-то время, сравнимое с возрастом Вселенной, Виталий пришел наконец в себя, ощутил руки Айши на своих плечах, увидел ее глаза так близко, как не видел никогда… Слезы, это нормально, поплачь, милая, как замечательно, что тебя отпустили, сейчас мы поедем ко мне и будем говорить, говорить…