— Я работал начальником цеха, — заговорил человек, — где молодой конструктор Сурепкин внедрял изобретенную им установку для намотки туалетной бумаги. Так вот, уважаемые члены Совета, эта разработка великолепна, а ее автор безусловно талантлив. Мы изготовили и продали множество этих установок в стране и за рубежом, и на ее основе был создан завод намоточных агрегатов.
Василий вспомнил говорившего человека. Это был Михалыч, начальник цеха, с которым они когда-то отчаянно ругались из-за каждой шестеренки. Члены совета переглянулись. Никто не решался "вбить" очередное "нет".
— Испытательный срок? — обратился к президиуму Аристотель.
Все дружно закивали головами.
— Есть предложение оставить данный интеллект на испытательный срок до следующего сбора Совета старейшин, — провозгласил Аристотель. — Вам, — обратился он к Василию, — будет выдано задание, и от его выполнения будет зависеть решение вопроса о стирании. Старейшины?
Цепочка звенящих "да", как перезвон праздничных колокольчиков, покатилась по президиуму.
Испытательный срок подходил к концу. Василию поручили придумать, как затянуть одну из озоновых дыр над Антарктидой и организовать отклонение орбиты большого астероида, слишком близко подлетающего к Земле. В первый момент задачи показались Василию невыполнимыми, но, получив все ресурсы галактического разума, он успешно с ними справился и потому перед следующим Советом пребывал в благодушном настроении. Он летал между скоплениями коконов, знакомился с их владельцами, удивительными, интересными людьми, и каждой клеточкой несуществующего тела ощущал полноценность жизни. Иногда его посещала мысль, что его настоящая жизнь только сейчас и началась, что он толком и не жил раньше и теперь словно родился заново. Он продолжал свободно летать над Землей, любуясь ее природой и совершенно не нуждаясь в чувственных ощущениях тела. Но больше ему нравилось посещать другие планеты — Венеру, Марс, Луну.
Однажды, когда Василий пролетал по Облаку, торопясь к друзьям из астрономической ассоциации, к нему приблизился незнакомый кокон. Когда их оболочки соприкоснулись, Василий опешил. Перед ним был Марат. Как ни странно, Марат явно обрадовался, увидев Василия. Похоже, он не подозревал, что тому известно все о совершенном им злодеянии.
— Здравствуй, Василий! — воскликнул Марат. — Как я рад тебя видеть!
— Здравствуй, Марат, — спокойно отозвался Василий, отметив для себя, что совершенно не испытывает чувства ненависти и злости к убийце, лишь малую толику презрения и даже жалости.
— Вот как все странно складывается, — сказал Марат. — Не ожидал когда-нибудь еще раз с тобой свидеться.
— Какими судьбами? — равнодушно спросил Василий.
— Перебрал малость, сел пьяным за руль….
— Да, судьба… Зря, выходит, отбил мой бизнес? Не принес он тебе счастья. Что ты онемел? Я все знаю. Что это ты перекупал поставщиков, что заказал меня, когда дело не вышло, что захватил мою компанию, обманув жену. Я был рядом с тобой и все видел.
Кокон Марата резко оторвался от Василия и быстро полетел прочь. Василий рассмеялся. "Прощай, Марат!" — махнул он рукой, уверенный, что больше никогда его не увидит. Но он ошибся.
В день очередного "Страшного суда", после того, как все члены Совета проголосовали за принятие Василия в сообщество, Василий решил побыть наедине с космосом. Он отделился от Облака и повис в космической бездне, мысленно погружаясь в ее вязкую черноту. Он ловил чувствительной оболочкой ее излучения, он видел бури, бушующие в глубинах Галактики, он чувствовал силу, идущую к нему из этих глубин, силу и мощь галактического разума. Он не сразу понял, что другой кокон находится рядом с ним и касается его своей оболочкой. Оглянувшись, Василий увидел Марата. Лицо Марата выражало изумление и восторг.
— Что это было? — воскликнул он. — Какой мощный заряд энергии шел из космоса к твоей сфере! Я ничего такого не ощущаю.
— Что ты хочешь? — спокойно спросил Василий.
— Помоги мне! Ты обладаешь чудесной силой. Спаси меня! Я был там, у двенадцати ископаемых стариков. Они дружно приговорили меня к стиранию. Да, я грешен, да, я совершал ошибки. Но я искуплю свой грех, я отработаю. Я буду служить тебе как собака. Дай срок, сколько угодно! На земле нет такого варварства, как на небе, нет высшей меры! Я буду мыть туалеты. Есть здесь туалеты?
Василий грустно смотрел на Марата и молчал. Он вдруг увидел в нем прежнего себя, мелкого, суетного, пустого. И никому не нужного. Василий молча слушал скороговорку Марата, молча смотрел, как упрямая внешняя сила отрывает кокон Марата от его собственного и тянет прочь от сияющего Облака, как этот кокон, сначала ярко светящийся, блекнет, тускнеет и, рассыпавшись на пепельные искорки, бесследно растворяется в черноте космоса.