Эту часть истории Жаров знал от следователя Пилипенко, который был самым плодовитым внештатником "Курьера" и кроме того пытался взять на себя роль цензора. В частности, Жарову пришлось поклясться, что все газетные материалы, касающиеся незакрытого дела маньяка-карателя, будут проходить через него.
Ситуация с маньяком была отвратительной еще и потому, что сейчас шел самый разгар весны, все вокруг цвело и распускалось, а это значило, что скоро откроется сезон. Не пойманный до начала сезона маньяк стал бы катастрофой для города. Вот почему газетные сообщения на эту тему должны быть особенно корректны.
Дальнейший рассказ Куравлева был смутен, странен и не входил в его официальные показания. Оказывается, утром того дня, когда произошло убийство, Нина рассказала ему сон. Накануне в их почтовый ящик как раз бросили эту брошюру, "Сердце грешницы". Какая-то американская религиозная организация наводнила этими книжицами всю Ялту, ее адепты ходили по Набережной ряжеными и пропагандировали супружескую верность, моногамию и вообще жизнь без греха.
Нина Куравлева видела сон, будто бы к ним в дом ворвался маньяк. Он был членом этой секты, сам был ряженым и пришел казнить ее. Будто она должна исполнить казнь собственноручно, пронзив свое сердце кинжалом, сердце грешницы. И вот, вернувшись домой тем вечером, Куравлев застал именно такую картину…
3
Жаров с любопытством разглядывал соседа. Неуместно было пускаться с ним в околонаучную дискуссию, но Куравлев начал сам:
— Я никогда не верил в вещие сны, даже в детстве. А она верила.
— Это может быть просто совпадением, — неохотно проговорил Жаров. — Принесли брошюру. Она называется "Сердце грешницы". Вот и приснился такой сон. Например, в статье, которую… Вот в этой статье… — Жаров запнулся, вспомнив, что он в данной ситуации случайно играет роль курьера, а не автора. — Там написано, что один преступник накануне своей казни видел сон, что на эшафоте два сизых голубя сели ему на плечи. И что же? Как раз во время казни прискакали двое полицейских с известием, что казнь отменена. Более того, его осудили ошибочно и он был не преступник, а герой. И за это его повысили в чине и повесили ему на плечи эполеты.
Это была как раз одна из выдуманных им историй. Но была и настоящая. Жаров хотел было ее рассказать, но собеседник перебил его:
— Нина всегда говорила, что перед катастрофами людям снятся сны, и они, эти сны, в точности предсказывают катастрофы…
Может быть, этот человек как раз таким образом и отвлекался от своего горя. Просто говорить о том, что произошло, было бы похоже на желание вызвать жалость к себе. В итоге он все равно, хоть и через другую тему, говорил о своей жене.
И он поведал Жарову еще две истории о сновидениях, довольно широко известных в народе и скучных.
— У меня у самого был такой случай в детстве, — сказал Жаров. — В пионерском лагере, в горах. Ты был в лагере?
И Жаров тоже рассказал историю.
Родители как-то отправили их в лагерь "Тюзлер", что на полпути к Ай-Петри, — Витьку Жарова и Вовку Пилипенко. Они были еще не настолько взрослыми, чтобы бегать за девчонками, и вся энергия уходила на страшилки. Их рассказывали на ночь — загробным голосом, когда лежали в палате после отбоя. Днем, в тихий час, когда их насильно укладывали спать, отчего-то пошла мода рассказывать и сны. Постепенно все стали с ужасом замечать, что некоторые сны сбываются.
Например, одному мальчишке приснился сон, будто он пошел чистить зубы, а из тюбика вместо зубной пасты полезли черви. Утром один пионер действительно выдавил из своего тюбика дождевого червяка. В другой раз раз кому-то приснился сон, будто на забор лагеря свалилась сосна, и на следующий день это на самом деле произошло.
И вот, в третьем отряде воцарился самый настоящий ужас… Он захватил сначала мальчишескую палату, потом перекатился через коридор к девчонкам. Леночке приснилась злая крыса с горящими глазами, выползшая из-под шкафа, а на другое утро девочка нашла у себя под кроватью крысу, правда, уже дохлую. Вершиной этого кошмара был сон о том, что машина директора лагеря свалилась в пропасть над Караголем. Вещий сон сбылся; директор, к счастью, успел выпрыгнуть, но кое на кого настучали со страха и кое-кого вызвали к начальству…
По мере того как Жаров рассказывал, Куравлев все больше мрачнел. Странная, неожиданная реакция… Обычно эту историю слушали с радостным интересом, в ожидании концовки, которая все объяснит. Но собеседника, похоже, вовсе не интересовали ни сами истории, ни их концовки. Куравлев нетерпеливо ерзал, по всему было видно, что его посетила какая-то серьезная, неотступная мысль. В конце концов он угрюмо простился, допил, запрокинув голову остатки и поспешно вышел из пивной, так и не дослушав неожиданного финала рассказанной Жаровым истории.
Журналист остался сидеть в глубокой задумчивости на; пачкой своих газет, вспоминая каждое сказанное им слово Допив пиво, он взял под мышку пачку "Курьера" и в размышлениях добрел до редакции.
Что-то в его безобидном рассказе насторожило Куравлева, каким-то неожиданным образом повернуло ход его мыслей…
Конечно, человек, чью жену зверски убили месяц назад имеет право на неадекватное поведение. Где-то по городу ходит маньяк, все силы брошены на его поиск, но пока — тщетно. Нина Куравлева стала лишь первой жертвой, никто в Управлении не сомневался, что вот-вот должно про изойти следующее убийство… Куравлев правильно поступил, что не рассказал следователю сон своей жены. Прагматичный Пилипенко сделал бы один возможны" вывод — Куравлев и есть убийца.
Он подозревал жену в измене. Нашел в почтовом ящике брошюру и прочитал ее, что еще больше разогрело его гнев Тут жене снится этот сон. И Куравлев убивает ее, обставляя казнь атрибутами сна.
И все же эта версия была отброшена. Почему? Что за железное алиби у Куравлева и что за обстоятельства, исключающие его причастность к убийству жены?
4
Поздно вечером, чуть ли не на автопилоте дойдя до редакции, Жаров все никак не мог угомониться. Теперь его рук постоянно сжимала бутылочку крепкого "Славутича" — после слишком бурного общения с Куравлевым ему была необходима постоянная химическая поддержка. Он и номер Алиски набирал, держа "Славутич" в ладони.
Аписка работала психологом в милиции, с этой девушкой у Жарова были сложные, запутанные отношения. В послед нее время они дошли до такой стадии, что Жаров не мог обратиться к ней иначе, как по служебной необходимости. Ем показалось, что она тоже была рада поводу пообщаться.
— Что ты обо всем этом думаешь как штатный психолог? — спросил Жаров, рассказав ей в общих чертах о встрече с Куравлевым.
— Думаю, что надо сообщить об этом следователю, который ведет дело. И не бойся, что Пилипенко поднимет тебя на смех.
— Я сообщу, — ответил Жаров, хотя и не был уверен в правильности такого решения. — Но сначала хотелось бы с тобой поболтать. Ты ж должна что-то знать о снах и сновидениях! Вот, например, в моей последней передовице есть такая история, которая произошла на самом деле…
— Не рассказывай, — перебила его Алиска. — Я ведь куплю газету завтра. А если расскажешь, то будет неинтересно читать.
Она помолчала, наверное, собираясь с мыслями. Весенний сквозняк, вместе с чьей-то пьяной песней летевший из распахнутой форточки, шевелил на столе бумаги. Жаров слышал ее дыхание, ему стало грустно. Еще недавно оно было рядом с ним, полностью принадлежало ему. Теперь кто-то другой слушает эту тихую музыку…
Алиска говорила, будто читая какой-то готовый текст, как всегда, быстро и четко:
— Сон на самом деле может предугадать будущее, если признаки этого будущего находятся в настоящем. Например, тебе снится сон, что ты провалился на экзамене. А ты плохо готовился, ты знаешь, что можешь не сдать, и боишься этого. В ночь перед экзаменом тебе снится сон, что ты провалился. Днем ты, естественно, получаешь неуд. Не потому, что тебе приснился вещий сон. И сон, и неуд имеют одну причину — ты не подготовился к экзамену, олух!