— Ну а вы-то уж точно Тарас Балашов? — спросила Наталья, смеясь.
— Могу показать паспорт! — сказал Тарас и, быстрым жестом заведя руку за спину, вытащил из заднего кармана брюк красный прямоугольник.
Наталья взяла его в руки и глянула. Правда, Тарас Балашов.
— У того, первого, тоже был паспорт, — сказала она.
— Можете провести экзамен, — сказал Тарас. — Спросите меня чего-нибудь по рассказам. Заодно проверю, насколько внимательно вы их читали.
Наталья с удовольствием приняла игру и задала вопрос:
— В каком районе живет Тарас Балашов?
— В Измайлово! — весело выпалил Тарас. — Но только вы спрашиваете — о ком? Одноименный герой рассказов — да, он живет именно там. А вот их автор, то есть я — всю жизнь прожил на Соколе. В Измайлово бывал, конечно.
— Ну, хорошо, — сказала Наталья. — А что написано на стене дома, где жил Тарас Балашов?
— Тарас из четвертой квартиры дурак.
— Точно. А какое животное…
— Кальмар! — выпалил Тарас, не дав ей договорить.
— Правильно. И последний вопрос. На чем ездит Тарас Балашов?
— На «Форде-Фокус» выпуска пятого года.
Он сказал это серьезно и весомо, но Наталья не помнила никакого «Фокуса». Она мысленно пробежалась по милым сердцу страничкам: нет, о машине вообще не было ни слова. Что же это происходит — опять?
— Тарас Балашов ездит на велосипеде, — с грустью сказала она, делая движение букетом, словно собираясь вернуть его. — У него нет машины!
— Зато она есть у меня, — с мягкой улыбкой сказал Тарас, плавно возвращая букет на его положенное в пространстве место.
Оба вдруг громко засмеялись.
— Вот она, моя красавица! — воскликнул он, указав ладонью через плечо. — Темно-синий «Фокус», который с блеском, — добавил он, заметив, что Наталья рыщет глазами.
И правда: одна из машин, припаркованных у тротуара, была густо-синей и поймала одномоментно солнечный зайчик исподом зеркальца.
Так вот почему на углу, а не у какого-нибудь памятника… Какая же она дура! Ведь нетрудно догадаться, почему мужчина назначает свидание в таком месте.
Да ему вовсе и не надо напрашиваться в гости, подумала она, усевшись в упругое кресло, которое хозяин машины немедленно подрегулировал каким-то рычажком, будто подгоняя ей костюм по фигуре.
Тронулись. Поехали проспектом.
— Выходит, вы все это написали не о себе… — грустно вздохнула Наталья.
— Нет, конечно! Просто фантазия. Я хотел стать писателем, пробовал, как говорится, перо. Теперь передумал.
Такой поворот озадачил ее. Она вдруг подумала: а кто ее заинтересовал — писатель или человек, который умеет столь нежно любить? Если вся эта история вымышлена, если образ, в который она влюблена, — всего лишь фантазия писателя, этого крепкого, не слишком красивого, но успешного, уверенного в себе мужчины… И значит, того, нежного и трогательного Тараса Балашова, который страдал о покинувшей его любви, — просто вообще не существует на свете!
Пробок на улицах не было, словно по какому-то волшебству.
— Надо же, рассосалось! — сказал Тарас. — Когда ехал к вам, казалось, что все на моем пути хотели меня подрезать.
— Это старый закон бутерброда, — сказала Наталья. — Если надо, то не получается.
— Я думаю, что пространство-время — это вообще что-то неравномерное. Будто бы отдельные его места заполнены водой.
Наталья не отреагировала на эту странную мысль, и Тарас продолжал:
— Где-то похоже на болото, и может затянуть насмерть. А сейчас, — он взмахнул ладонью, указывая на пустой широкий проспект, — мы будто идем лугом, а в спину дует попутный ветер.
Машина резко свернула в переулок и затормозила.
— Вот в этом ресторанчике и посидим, — сказал Тарас, дергая какой-то рычаг, — если, конечно, не возражаете.
— А там есть инкерманское красное? — спросила Наталья.