Бас выскочил как всегда растрепанный и запыхавшийся. Кудлатая голова и вечная улыбка делали его похожим на веселого щенка. Витька знал: у Баса больное сердце, мама запрещает ему мотаться по пустырю. Боится, что сыну станет плохо во время игры, что он простынет или подвернет ногу, но кто же слушает маму, когда друг ждет и впереди увлекательные путешествия в иные миры. Например, на необитаемый остров — с его пиратами, тайнами, картами и сокровищами. Или в непроходимые дебри Южной Америки или Африки: сражения со страшным людоедским племенем, львы, бизоны, ядовитые змеи. И конечно же, спасение прекрасной принцессы.
Принцесса в их играх присутствовала всегда, но незримо. Лишь образ ее.
— Я книжку прочитал! — первым делом выпалил Бас. — Вот!
Он протянул Витьке растрепанную книженцию, где на потертой суперобложке некто с квадратной челюстью, в скафандре и с огромным блестящим пистолетом в руке прикрывал собой томную красавицу в облегающем платье.
— «Приключения капитана Скаута»! — продолжал друг. — Второй сезон уже! Знаешь, как он дрался на планете Ауэрбан?! Гангстеры гнались за прекрасной Наяной, наследной принцессой Плагин. И шпионы Конвента Трех Планет им помогали, все были против капитана! А он заманил их в район трущоб Катанга, и давай из бластера — бах! бах! бах!..
Витька покрутил книжку в руках.
— Ну и что? Будем опять гонять в гангстеров и галактическую полицию? Так было уже, неинтересно…
— Нет, — покладисто согласился друг. — В гангстеров не будем. Но потом капитан Скаут вместе с Наяной улетел на планету Хаос. Страшно далекую, необитаемую и неизведанную, и жили они там целый год! Пока помощник капитана Драган не вытащил их на своем спейс-скутере! И там было такое!.. — Бас даже глаза закатил от предвкушения.
— Ага! — оживился Витька. — Так мы будем исследовать Хаос?
— Точно! — обрадовался Бас. — Вик, ты будешь капитаном корабля-разведчика, а я твоим штурманом…
— А что сам капитаном не хочешь? — усмехнулся Витька.
— А боязно, Вик, — растерялся Себастьян. — Ты сильный и смелый, а я тебе помогать буду! Вместе мы всех одолеем!
— Да ладно, — смилостивился Витька. — Капитаном так капитаном. Где наша не пропадала…
Так развалины на пустыре превратились в планетарную базу. Из ящиков, что поцелее, мальчишки оборудовали пульт управления. Торшер стал антенной дальней связи, пылесос — энергетической установкой. Самому разному хламу нашлось применение и звучное название. Остов автомобиля преобразился в космический корабль, на котором астронавты прибыли на поверхность Хаоса. Заодно на нем можно было полетать над планетой. Ведь это так просто — представить себе, что в багажнике установлен мощный двигатель на ядерном топливе.
Вик и Бас были счастливы. Каждый ни минуты не сомневался, что враждебная планета будет изучена и покорена, трудности преодолены, прекрасная Наяна спасена, а опасности лишь закалят отважных первопроходцев. И порукой тому были верность и дружба.
— Ну а Наяной у нас будет?.. — посмотрел Вик на Баса.
— Соня, конечно, — улыбнулся Бас Вику. — Жалко, что она не ходит с нами на пустырь…
В комнате на четвертом этаже стандартной панельной пятиэтажки, на приличном, недавно купленном кухонном столе гордо установилась бутылка недешевого коньяка. А также салями на блюдце и лимон — все, что нашлось на скорую руку. Оправившись от первого изумления, Вик затащил друга детства к себе.
Вполне приличное жилье: просторная комната, в одной половине которой поместились кровать и минимум мебели, включающий самое необходимое. Другая же была превращена в мастерскую художника. Мольберт, кисти, краски. У стены стоял почти законченный холст, стоял так, чтобы свет из окна падал прямо на него.
Портрет девушки с узким лицом и чуть вздернутым носиком. Темные волосы зачесаны на одну сторону, будто крыло птицы. Большие серые глаза смотрят дерзко и насмешливо: кажется, еще миг, и она рассмеется в лицо зрителю — звонким, будоражащим смехом.
Проходя мимо картины, Бас будто споткнулся, сбился с шага, но не остановился. Только пробормотал как бы невзначай: «Рисовать, значит, не бросил? А что, похоже…»
Потом сидели, вспоминали прошлое, не сводили друг с друга глаз. О дне сегодняшнем пока молчали, хоть и витал он в воздухе. Присутствовали где-то рядом и незримо — и вокзал, и предместье, и погоня.
— А помнишь, в восьмом классе? — улыбался из-за рюмки коньяка Себастьян. — Этот длинный, из девятого «Б»… Что он тогда про Соньку сказал?
— Да не про Соньку, а про нас, — хмыкнул Вик. — Сказал, что мы с тобой для нее молокососы. Мол, нечего таким шкетам крутиться возле такой девчонки. Ох, и накинулся же ты на него! Храбрый пудель Артемон… Думал, порвешь дылду на куски.
— Ну да, тот был вдвое выше и в полтора раза шире. Если б не ты, покалечил бы, наверное. Ты всегда был мне другом, Вик. Куда потом делся? Поехал учиться и пропал — ни весточки, ни звонка.
— Так получилось, Бас. — Виктор пригубил коньяк, пососал лимон. — Мы ж с мамой вместе уехали, если помнишь. К дядьке. Тот маму все звал, мол, с работой помогу, сына в художественное училище устрою. Ну и поддержу в первое время. А на деле все оказалось враньем. Я этого дядю Славу век не забуду. Деньги за проданную квартиру забрал, дескать, ему еще отец был должен, а нас выгнал за порог, будто бездомных собак. Как хотите, так и живите. Что делать? Возвращаться смысла не было — жилье продано, устроиться некуда. Сняли комнату. На экзаменах я провалился, а мать слегла…
— Возвращались бы! — горячо воскликнул Бас. — Мы б вам помогли, чем смогли. Не чужие же!
— Именно что — чем смогли, — невесело усмехнулся Вик. — Сами-то не больно богато жили, еще и нас с матерью тянуть. Нет, обратной дороги не было. Устроился разнорабочим на фабрику. Платили гроши, на лекарства для мамы не хватало, на витакс тем более. Еле перебивались. Короче, умерла мама через полгода. Хоронил ее муниципалитет.
Бас смотрел в стол, Вик — на оконное стекло, по которому барабанил дождь. Тишина повисла в комнате — между бутылкой конька и портретом. Между прошлым и настоящим, сказанным и невысказанным. Между вором и ищейкой.
— И остался я один. — В голосе Вика прозвучала застарелая тоска. Потом спохватился: — Твоя-то мать как?
— Жива. Побаливает, как все пожилые люди, но пока держится.
— А твое сердце?
— Тоже не фонтан. Без витакса не протяну. Но, пока мне выдают казенный, жить можно. Паек, так сказать…
И вновь неловкая пауза.
— Ну да… — протянул Вик. — А у меня так и вышло: об учебе пришлось забыть. За один только вступительный экзамен нужно было отдать тогдашний мой годовой заработок. Ходить вечно в работягах тоже не хотелось. А потом жизнь повернула по-своему. Способности открылись…
— Так и у меня — способности, — тихо проронил Бас. — Что делать будем, дружище?
— Ходить по разным сторонам улицы, — так же негромко ответил Вик. — Дружить, встречаться, пропускать по рюмочке — с удовольствием. Только в нерабочее время. А в рабочее — у тебя свой заработок, у меня свой.
— Не получится, — невесело улыбнулся эксперт. — Когда-нибудь обязательно окажемся на одной стороне. Этой самой улицы.
— Ты можешь сдать меня прямо сейчас… — криво усмехнулся вор.
— Не могу, — качнул головой эксперт. — Во-первых, ты сейчас чист, я же чувствую. С балансом у тебя наверняка все в порядке. Во-вторых, я бы и там, на вокзале, если бы сразу узнал, полиции тебя не сдал бы. Но и отпускать каждый раз, отводить глаза, обманывать своих — прости, Вик, не смогу…
— Ты можешь дать мне график своих дежурств, — предложил вор, и непонятно было — шутит он или говорит всерьез. — Клятвенно обещаю в твои смены на охоту не выходить.
— Меня поднимают по тревоге без всякого графика. — Эксперт оценил предложение как шутку и не принял ее.