— Нет. Не люблю сладкого.
— А я от мороженого тащусь. Особенно от шоколадного.
Они подошли к «пятерке» и Донцов, открыв замок, забрался в машину и поднял защелку на правой дверце.
— Так что случилось? — спросил он снова, когда Жарких сел с ним рядом.
— Вы гражданина Карманова знаете?
— Аркадия? Знаю. Он мой лучший клиент. Клевый мужик! С ним что-нибудь?
Донцов вопросительно посмотрел на полицейского.
— А Табанина знаете? Вы ешьте, а то ваш пломбир растает, — сказал Жарких и указал пальцем на мороженое.
— Табанина? Так он друг Аркадия. — Таксист осторожно откусил кусочек от вафельного стаканчика. — Классно поет, между прочим… Он однажды какого-то солиста из Москвы в караоке сделал. Я сам видел!
— Рад за него. Вы день тридцатого мая помните? Был понедельник и Карманов вызвал вас к себе домой.
— Сейчас, — Донцов перестал жевать и задумался. — Да, было такое тридцатого. А что?
— Время можете вспомнить?
— Так у диспетчера можно узнать! У нас фирма приличная. Как говорится, даже кулер есть, — расплылся в улыбке таксист.
— Мы узнали. Вы лично помните, когда приехали к нему в тот день?
— Вечер уже был. Темнело слегка. Часов… Сейчас… Где-то было начало десятого.
— Можно точнее.
— Можно. … Минут десять-пятнадцать, не больше. В крайнем случае, двадцать.
— А в каком они были состоянии?
— В хорошем! — Донцов засмеялся. — Граммов по двести пятьдесят точно накатили.
— А как себя вели?
— Да как обычно. Аркадий над Васюном все время прикалывался. Он Табанина так зовет — Васюн. И еще как-то… Ва… Ва… си… сулий. Точняк! Васисулий, ты меня шокируешь своей простотой.
Изобразив Карманова, как понял Жарких, таксист хихикнул. Старший лейтенант его веселого настроя не поддержал.
— Вы их сразу в «Магистраль» отвезли? Никуда не заезжали?
— Нет! Как только Аркадий переоделся, мы так прямиком и рванули в кабак.
— А что, одежда Карманова была выпачкана чем-нибудь? С какой стати он стал переодеваться?
— Да нет! Борисыч у нас чистюля. Просто он треники с футболкой снял и надел брюки и белую рубашку. Он всегда так одевается, когда в кабак едет. И еще цветной платок на шею. Хипстер.
— Когда вы их оттуда забрали?
— В третьем часу ночи. Но забирал я их уже с девчонками.
— Мы знаем, — многозначительно подчеркнул Жарких. — Сколько их было?
— Карманов, когда девчонок снимает, то всегда двоих берет.
— Себе и Табанину?
— Не-е… С Васюном он мочалками не делится.
— Зачем ему тогда две? Сексуальный гигант, что ли?
— Какой там гигант! Я сам ему несколько раз таблетки для стояка привозил.
— Я понял, у деда мания величия. Значит, из «Магистрали» вы отвезли всех к Карманову домой?
— Не, не! Сначала мы забросили домой Табанина. Он на Мира живет. А потом я отвез Карманова и девчонок. Высадил я их, когда уже около трех ночи было.
— Девчонок вы не ждали?
— Нет! Я их никогда не развожу ночью. Карманов меня на следующий день где-то к обеду вызывает, и я их тогда отвожу, куда скажут.
— Что за девчонки были у него той ночью?
— А, потертые уже! Лет с тринадцати этим делом занимаются. Но веселые и без понтов. Снежанка и Ксюха. Я покажу их, если надо.
— Знаем обеих. Пока все. Спасибо за помощь.
— Так чего случилось?!
— Ничего серьезного. Просто ваши клиенты у нас свидетелями по одному делу проходят. Смотрите, Александр Владимирович, сейчас у вас мороженое на рубашку капнет.
Глава 25
В списке Маркова первой стояла Маша Аринина. С нее и решила начать опрос Рыбакова.
Хорошим летним днем местных девчонок следовало искать на одном из бирючинских пляжей. В маленьком городе только там можно было безнаказанно демонстрировать свои прелести, не рискуя прослыть шлюхой.
В Бирючинске было два больших пляжа: так называемый старый и Центральный. Все, кто жил в Речном переулке и на прилегающих к нему улицах ходили на старый пляж. До Центрального, пусть и благоустроенного, пешком нужно было добираться полчаса (и главное, столько же обратно!), а старый — вот он, из окон виден. Сбежала по косогору, пересекла луг, и ты уже на берегу Лигани на белом песочке.
Маша Аринина в этом году должна была окончить школу и надеялась, насколько знала Рыбакова, поступить в государственный университет на бюджетное отделение экономического факультета. Как педагог с тридцатилетним стажем, Рыбакова в этом сильно сомневалась. Умных красавиц на своем жизненном пути она несколько раз встречала, но все же, как правило, самые привлекательные девушки, с которыми ей довелось общаться, глубоких знаний не имели, умом от дурнушек в лучшую сторону не отличались, а трудолюбие считали пороком. Особенно красавицы юные.