— Вы по пути на бахчу кого-нибудь видели? Если не человека, то может, машину или мотоцикл?
— Не помню. Вроде нет.
— Василий Михайлович, вас подозревают в совершении убийства. Вы это осознаете?
— Все я понимаю.
— А почему так неохотно сотрудничаете со следствием?
— А что говорить-то, если я никого не убивал?
— Скоро сюда адвокат Мыльников подъедет, жена ваша его наняла, может тогда у нас разговор пойдет веселее. Положение у вас незавидное, Василий Михайлович. Чистосердечное признание могло бы вам здорово помочь. И раскаяние, разумеется.
— Как оно мне поможет?
— Срок будет заметно короче.
— Я же никого не убивал.
— Но деньги в долг у Квасовой брали?
— Деньги брал.
— А эта расписка как у вас оказалась?
— Это второй экземпляр. Их два было. Этот мой.
— Василий Михайлович, не надо сочинять. Квасова всегда составляла расписки в единственном экземпляре. Должникам никаких бумаг не полагалось.
— Это неправильно.
— Разумеется. Но исключений она никогда не делала.
— Я взял крупную сумму. Поэтому было два экземпляра.
— Василий Михайлович, вы держите меня за идиота? Раиса Николаевна Квасова гражданке Харченко в 2007 году давала в долг семьсот тысяч рублей на покупку машины, но расписка, по ее словам, была только одна. Зачем гражданке Харченко врать? Или вы считаете, что пятьсот тысяч рублей больше семисот тысяч? Или может быть, Квасова дала вам пятьсот тысяч долларов?
— Я… свою расписку… во дворе нашел… возле ворот, — покачиваясь и поглаживая себя по толстым бедрам, сказал Баталин.
— Да ну!
Фермер исподлобья посмотрел на Карельского.
— И она уже была обгорелой.
— И вы сразу поняли, что это ваша расписка?
— Да. Но она была не вся. Только середина. Края были обгорелыми. Со всех сторон.
— Так, и что было дальше?
— Я ее сжег. В тот же день.
— В мангале?
— Нет. Дома, на газе.
— Когда это произошло?
— Вчера. Жадность меня одолела, товарищ следователь… Не удержался я. Думал, никто не узнает.
— У вас велосипед есть, Василий Михайлович?
— Был, лет десять назад. Я его продал в Битюгово одному мужику, после того как мотоцикл купил. У меня еще скутер есть. Ну, кроме машин и трактора. А чего вы про велосипед спросили?
— Мы будем вынуждены вас задержать, Василий Михайлович. Пока на двое суток.
— Задерживайте. Только Квасову я не убивал.
— Может, и не убивали. С кондачка вас никто обвинять не собирается.
Глава 43
Рыбакова глянула по сторонам — на улице ни души — и нажала кнопку звонка.
— Вы к кому? — спросил Валентину Васильевну, открывший калитку невысокий пожилой мужчина. У него было лицо человека не склонного мыслить высокими категориями, — узкий лоб, крупный мягкой формы нос со свисающим кончиком, квадратный подбородок. Глазки бегающие, с прищуром. Одет мужчина был в грязноватую полосатую рубашку и поношенные брюки.
— Извините, вы Петр Семенович?
— Я Петр Семенович, а вы кто?
— Здравствуйте! Я знакомая Гороховых, соседей ваших. Валентина Васильевна меня зовут. Я ищу, у кого можно недорого купить подержанный велосипед. Сказали, что вы в округе очень хорошо всех знаете.
— Да, я всех тут хорошо знаю, а что?
— Подскажите, кто из ваших соседей мог бы мне продать недорого велосипед, — сказала Рыбакова тоном, который она использовала при разъяснении условий задачи туго соображающим ученикам. — Можно не очень новый.
— Велосипед? Недорого?
— Не даром, конечно, отдать. Но цена должна быть в пределах разумного.
— Не даром…
— Да. Пусть и не новый, но в хорошем состоянии.
— Кто бы мог?
За спиной Петра Семеновича появился мужчина лет 35–40, в надвинутой на глаза, вероятно для того, чтобы «круче» выглядеть, бордовой бейсболке. Его руки лежали на никелированном руле велосипеда.
— Батя, мать сказала, что обед стынет. Давай быстрее. Я все, на работу поехал.
Рыбакова предположила, что это и есть Антон Пригов. Ростом он был явно выше шести футов, как пишут в английских и американских детективах. То есть его рост заметно превышал 183 сантиметра.
Пригов-младший вывел велосипед на улицу. Черный, с багажником, на передней вилке эмблема с изображением ласточки. Мельком глянув на Рыбакову, он перекинул правую ногу через раму и поставил ее на педаль. Оттолкнувшись, здоровяк опустился в седло и энергично закрутил педали.