— Можно посмотреть?
— Да ради бога.
Валентина Васильевна осмотрела ладони утонувшей соседки. На них были хорошо заметны неглубокие продольные раны, сантиметров по пять длиной, с разошедшимися краями. На левой ладони был один порез, на правой ладони — два, но размером поменьше.
— Да, вряд ли это ножевые.
— Я же говорю. Но мне кажется, что-то подобное я уже видел. Причем не так давно. — Посохин, глядя в пол, на несколько секунду задумался. — Ладно, разберемся.
— Не сомневаюсь.
Майор вскинул голову и улыбнулся.
— Огромное вам спасибо, — сказал он устало. — Выручили. Самарин вас подвезет до дома. Сержант!
— Да, Павел Петрович?!
— Отвезешь Валентину Васильевну, куда скажет.
— Слушаюсь!
Рыбакова закинула ремешок сумки на плечо.
— Спасибо, Павел.
— Да не стоит благодарности. Это я вас должен благодарить. Вот, дьявол! — внезапно выругался Посохин. — Вы так внимательно эти порезы осматривали, что снова разбудили во мне сомнение насчет несчастного случая. Пьянью она вроде не была, сердце в порядке. Квасов проспится — потрясу его немного. Говорят, они с женой не ладили давно.
— Не ладили, но Николай вряд ли пошел бы на убийство. Я его немало лет знаю. Человек он неплохой.
— Чужая душа — потемки.
— Потемки, Павел, не в каждой душе.
Уложив в папку протокол опознания, к ним снова подошел Карельский. Судя по тому, как он двигался, Рыбакова предположила, что в юности следователь, скорее всего, занимался бальными танцами.
— Павел Петрович, а где сейчас муж погибшей? — спросил он, взглянув на часы.
— У нас в обезьяннике отдыхает.
— Когда с ним можно будет поговорить? К концу дня он придет в норму?
— Маловероятно. Думаю, лучше подождать до завтра.
— Завтра как минимум до обеда я буду занят. Ты его тогда утром сами опроси и мне доложи потом. Не будем это дело затягивать.
— Мне рассматривать его в качестве подозреваемого?
— А разве есть основания?
— Ну, отношения, например, у него с женой были неважные.
— Смерть гражданки Квасовой была насильственной?
— Не знаю. На первый взгляд, нет.
— Вот и не надо огород городить.
— Хорошо, не буду.
— Еще раз вам большое спасибо, Валентина Васильевна! — повернулся к Рыбаковой Карельский. — Извините, что пришлось привлечь вас ко всему этому. — Следователь жестом указал на лежавший под белой простыней труп.
— Ничего страшного. Я имею в виду не произошедшее, а то, что вы меня сюда вызвали.
— Конечно, конечно! — Лицо следователя посуровело. — Я понимаю, что подобные вещи особого эстетического удовольствия не доставляют, но так уж получилось. Да, Павел Петрович?
— Наверное… Виноват.
— Сознательные граждане всегда готовы придти на помощь следственным органам, — сказала Рыбакова и улыбнулась, чтобы немного сгладить высокопарность фразы.
— Нам чаще несознательные помогают, — заметил Посохин, ухмыльнувшись.
Глава 5
— Спасибо, Самарин. Дальше я сама. Всего доброго! — сказала Рыбакова, открывая дверцу «уазика».
— До свидания! Рад был познакомиться. — Сержант по-простецки вскинул вверх руку. — Удачи!
Выйдя из патрульной машины, Рыбакова отправилась не домой, а зашла в гости к Дубко. Она собиралась подробно расспросить заслуженного учителя о взаимоотношениях супругов Квасовых в течение последних недель жизни Раисы.
Валентину Васильевну до глубины души возмутило то, что Посохин вдруг заподозрил в убийстве жены Николая Квасова, человека, по ее мнению, незлого и бесхитростного. И напрасно майор пытался сделать вид, будто Николай серьезного интереса у него не вызывает. Она ему не поверила. Краем уха она, конечно, слышала об одном событии, которое могло послужить поводом для столь серьезных подозрений. Однако нередко правдой у нас считается недоказанная ложь.
Во дворе жена Льва Сергеевича, невысокая грузная дама, кормила кур.
— Цыпа, цыпа, цы-ы-па!
«Господи, до чего она на Горбачева похожа! — подумала Рыбакова. — Если бы не эти кудряшки и халат… Бедный Лев Сергеевич! Спать в одной постели с бывшим президентом СССР… Брр!»
— Здравствуйте, Ольга Григорьевна! — Рыбакова постаралась придать своему приветствию как можно больше сердечности.
Ответное «здравствуйте» прозвучало не слишком дружелюбно.