— То-то же, — продолжил капитан. — Егор Петрович понимал, что без предъявления тела страховки за Кравцову ему не видать, как собственных ушей, поэтому требовалось срочно решить проблему. Вы же сами застраховали свою жизнь? Да, Татьяна Васильевна? — спросил Иван Дмитриевич и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Он нанял новую горничную, а через три дня предложил подвезти ее из Шишкино домой. Зная о слабости новой прислуги к алкоголю, запасся дешевой водкой, в которую заранее подмешал цианистый калий. А одежду жены вы ей подарили, да? И самое интересное, что все скромно промолчали, когда увидели и морге женщину, очень отдаленно напоминающую Татьяну Васильевну Кравцову. Крепкие же родственные чувства вас всех снизывают.
— И где же я его взял, яд-то? А?! Пошел и купил, чтобы вы меня потом к стенке приперли? — Егор Петрович стал бледнее белой стены позади него.
А теперь самое интересное! — радостно объявил капитан и повернулся к племяннице Кравцовой. — Расскажите нам, Изабелла, как вы через интернет купили яд?
Пслка охнула и повернула перекошенное от злобы лицо к тетке.
— Да! Я купила цианистый калий, — голос ее стал срываться. — Но я не для того купила, о чем вы подумали, — сказала она капитану. — А потому что меня об этом попросил Егор Петрович. А я знать не знала, что он родственников моих травить вздумал!
— Ах ты ж, паскуда! — муж Кравцовой поменялся в лице и сжал кулаки. — Да тебя теперь… Забыла, как просила от тетки избавить? Думала, я промолчу?
— А вот и истинное лицо Гоши Красавчика, — улыбнулся капитан. — Особа известная в узких кругах. Знакомьтесь, Гоша — брачный аферист! Только чего это тебя, Гоша, на убийство потянуло? Ну да можешь сейчас не уточнять. Потом расскажешь. Дамы и господа, прощаемся, — сказал присутствующим капитан и обернулся к мужу и племяннице Кравцовой: — А вы собирайтесь с нами.
Саша и Иван Дмитриевич вышли на улицу и закурили.
— Собаку вашу нашли, в машине у ребят сидит, — радостно сообщил капитан. — Ее старушки местные пригрели, сказали, что пожалели потерявшуюся собачку, хотя я думаю, что украли.
— Это хорошо, что нашлась! Дочка звонила, сегодня приезжает, — сказал Иван Дмитриевич, вдыхая холодный весенний воздух. — А ты неплохо выступил. Может, уйдешь из оперов в обвинители или адвокаты?
— Нет, я среди этих, как в своей тарелке, — кивнул он на дом. — Петров, забирай! Хватит с них, наверное, уже все выяснили.
Иван Дмитриевич поставил сумку с вещами в прихожей, впереди радостно прыгала Мерседес и громко лаяла. «Собакам всегда без разницы, какое время суток и спят ли соседи. Может, потому они и счастливы?» — думал Иван Дмитриевич, раскладывая одежду.
Ольга Моисеева
ВРЕМЯ СИНТЕЗА
Часть I
До конца смены оставалось минут десять, когда к решетке подошел тощий седобородый старик. Больным ни к чему приближаться к ограждению, поэтому я велел ему отойти, но дед не послушался.
— Ошибочно и грубо рубить ребят на субы! — вдруг выкрикнул он какую-то идиотскую, видимо собственного сочинения, скороговорку, погрозил мне пальцем, после чего хитро прищурился и спросил: — Где твой десятый?
Я хотел игнорировать его бредовую болтовню и завершить обход, как вдруг ощутил в сознании Владика. Он появился неожиданно, раньше срока, и я остановился, не понимая, что делать. Раньше такого никогда не случалось, хотя, надо признаться, я уже давно плохо себя чувствовал: по ночам снились кошмары, а днем не покидало ощущение, будто я потерял что-то очень важное.
Владик перехватил управление и направился к решетке, с другой стороны которой, прижавшись к прутьям, продолжал стоять старик, внимательно глядя мне в глаза.
— Ошибочно и грубо рубить ребят на субы! — повторил он, и теперь не только мы оба — Владик и Серега — услышали его, голос сумасшедшего докатился и до остальных, они не были в сознании, но я почувствовал все свои субличности, даже маленького Колю! Они шевельнулись и застонали, словно спящие, которым снится кошмар, причем всем один и тот же.
Владик был эмпатом, поэтому вместе со словами ко мне пришли и душевная боль старика, и отзвук неожиданной радости непонятно от чего. Слышать вопрос сразу всем было необычно, неправильно и пугающе — позже я узнал, что такое состояние нейропсихологи называют адским эхом. Владик продолжал не к месту торчать в сознании, но отодвинутый на задний план Серега быстро опомнился и завладел телом — еще бы! Смена-то не кончилась, я находился на посту, и программа переключения заставляла меня выполнять обязанности бойца.
Я что было силы ударил по решетке ногой, так что раздался звон. Не знаю зачем, возможно, это было влияние эмпата, ведь он так и не ушел на задний план, хотя тело теперь контролировал боец. Старик отпрянул, в его глазах загорелся испуг и одновременно торжество (черт, это Владик снова путал меня совершенно неуместными для бойца наблюдениями).
— Где твой десятый? — снова громко спросил дед и улыбнулся, заметив, как я скрипнул зубами, гоня эмпата прочь.
Я выхватил парализатор и наставил его на старика. Глаза его распахнулись, и он стал похож на старое привидение Ду из визиошки — и тут же мелькнула мысль: неужели, порази меня блокушка, Коленька очнулся?!
Пистолет дрогнул и клюнул вниз, я вернул его на место, придержав левой рукой правую. В голове будто лопались шарики, из которых выплескивались чужие мысли и воспоминания. Это просыпались все мои субы — почти десяток личностей.
— Серега, в чем дело?
В мозгу словно бомба разорвалась. Я резко повернулся. Пришедший меня сменить Стас принял боевую стойку с парализатором, сканируя взглядом огороженный дворик для прогулок больных, но не находя никаких причин моего странного поведения. Тщедушный дед, мирно стоявший за решеткой, по его мнению, на роль опасности никак не годился.
Тут то ли из-за громкого голоса Стаса, то ли из-за того, что субы проснулись одновременно и, натолкнувшись друг на друга, не сумели всем скопом выйти в сознание, но мне неожиданно полегчало. Даже Владик откатился назад, оставив Серегу разбираться с ситуацией.
— Отбой тревоги, — сказал я, убирая оружие. — Старый ветрогон пытался перелезть через решетку, но быстро укуксился.
— Пять шагов назад! — скомандовал Стас старику, не опуская парализатор.
Дед поднял руки, попятился и замер у маленькой кучки синтезнутых, с интересом наблюдавших за происходящим.
Стас внимательно осмотрел решетку и перевел взгляд на деда:
— У тебя что, старый синтопень, совсем извилины слиплись? Сверзишься — костей не соберешь.
— Нет-нет, что вы! Я всего лишь хотел немного размяться, — проблеял к моему удивлению дед, мелко тряся седой бородкой. И куда только делся его сильный голос и горящий взгляд, когда он спрашивал про десятого?
— Ну, так попросись у своего медпога на какой-нибудь тренажер! — буркнул Стас, убирая пистолет.
Старик закивал, повернулся к нам спиной и побрел к своим.
Интересно, подумал я, а откуда вообще этот синтезнутый дед тает, сколько именно у меня субличностей? Хотя десять — совсем не редкое количество, так что, наверное, он просто догадался… но что значит «десятый», у нас нет порядковой нумерации, что за бред? От напряжения в голове зашумело, и я постарался пока ни о чем больше не думать.
— Руки можешь опустить! — бросил Стас вдогонку старику и повернулся ко мне.
— Кораблев Сергей смену сдал, — отрапортовал я.
— Барков Стас смену принял.
— Ни один тест не выявил никаких отклонений, — улыбнулась докторша Марина, отсоединяя меня от аппарата.
— И что теперь? — спросил я. — Как узнать, откуда взялось это адское эхо?
— Ну, можно еще проверить соматические заболевания.
— А это что такое?
— Это когда нарушение переключений между субличностями вызвано поражениями внутренних органов и их систем.