«Как бы он там со своей принципиальностью двор не наломал, — подумал Афанасий. — А из-за этого лесоруба щепки и сюда долететь смогут». Но Осушкину сказал:
— Ты, Владимир Ильич, правильно рассуждаешь. Беда только в том, что голыми руками мы их не возьмем. Стенка-то перед нами ой-ой какая. У меня тут планчик есть один. Сразу не отказывайся. Есть в нем свои нравственные изъяны. Не без этого. Но цель-то у нас, сам понимаешь, какая.
— Что предлагаешь?
— У Можарова жена директриса магазина. И там, уверен, не все чисто… Пошли-ка к ней оперативника из молодых, новоиспеченных ребят. Пусть закрома проверит.
— А чего ж вы раньше этого не сделали?
— А этот вопрос ты Саранчину в Москву адресуй. Я тебе не зря так ответил. Чуешь, куда ниточки тянутся. Дернешь за одну, и Можаров ручки вскинет. Но только это не театр марионеток. Куклы здесь пострашнее будут. Сам ведь сказал.
Осушкину не все нравилось в предложении Комлева. Но он согласился с ним в главном: виновник любого правонарушения должен быть наказан.
— Вызывали, Владимир Ильич? — в кабинет зашел краснощекий симпатяга-лейтенант Бакутин.
— Подсаживайся, — сказал начальник райотдела. — Есть тут для тебя одно щепетильное задание…
Прихватив с собой двух студентов-внештатников, лейтенант подъехал к гастроному. Пройдя по залу вдоль полупустых прилавков, они вышли в длинный узкий коридор, где за металлической дверью находился кабинет заведующей.
Софочка, умело и старательно сохранившая свою привлекательность, встретила их несколько отчужденным взглядом. Она крикливо разговаривала по телефону и что-то записывала на клочках бумаги. Небрежно показав рукой на стулья, продолжала свой разговор. Наконец опустила трубку, позвала:
— Катюша!
В кабинете появилась грудастая баба с высоченной и мудреной прической. Заведующая подала ей бумажный листок:
— Подберите по списочку мне сюда.
— Не первый раз замужем, — тетенька взяла бумажку и, вяло передвигая ногами, вышла.
— Что привело вас сюда, молодые люди! — не без доли жеманства обратилась заведующая.
— Мы к вам с проверкой, — Бакутин показал удостоверение.
— Из нашего отдела? Что же не позвонили. Мы бы все приготовили.
— Вы нас неправильно поняли. Нас интересуют подсобные помещения.
— Ишь, какие любопытные! Ну, а коли так, я сейчас экскурсовода приглашу. Рая!
На ее зычный крик вошла маленькая, щупленькая, остроносенькая женщина неопределенного возраста с чуть лоснящейся кожей лица.
— Тут вот из милиции пришли. Думают, мы что-то утаиваем от них. Проведи по подсобкам.
— Обслужим в лучшем виде, — сказала Раиса, понимающе закивав головой и беря корзину. — Айда за мной, ребяты!
Проводив их мучнистым взглядом, Софа снова подняла телефонную трубку:
— Ну, муженек! Совсем сдурел от ревности. Сосунков каких-то понаслал.
Рая повела Бакутина и студентов в подвал и стала открывать одну за другой решетчатые двери. Распахнула дверцу холодильника и спросила, показывая на ящик с югославским сервелатом:
— Сколько? Две? Три?
Студенты смутились.
«Здесь килограмм пятьдесят, не меньше! — прикинул Бакутин и сказал:
— Не так сразу.
— Что-то ребята нерасторопные какие-то, — произнесла та и потянула на себя еще дверцу. — Балычок будем брать? Осетрину?
— Ух ты! Как дрова лежат! — охнул конопатый студент.
— Так отлеплять легче, — пояснила Раиса.
— Да нет, — сказал другой студент, облизнувшись.
— Поглядели и ладно, — проговорил опер.
— Ну, у вас и запросы…
В следующей подсобке за штабелями пустых деревянных ящиков показала на картонные коробки:
— …Рислинг венгерский… Шампанское полусладкое… Коньяк армянский… Я смотрю, вы и непьющие попались. Это уж совсем гиблое дело. И не курите? — ткнула огромную упаковку с сигаретными блрками. — Ну, а сладкое любите? Мужики все любят сладкое.
Зашли в угловой закуток, где на деревянных стеллажах высились стопки конфетных коробок. Редкость по тем временам. «Мишка на севере», «Красная шапочка», «Тузик»…
Лейтенант поднял одну из коробок с конфетами.
— Не, коробками не даем! По килограмму на брата. А-то слишком жирно будет, — сказала женщина. — Ну, пошли к директору.
Поднялись наверх.
— Софья Семеновна! Они ничего не отобрали. Только глвза пялили, — приставила пустую корзину к коробке в углу, в которой поблескивали слюдяные горлышки шампанского, пестрели коробки шоколадных наборов, заманчиво круглели толстые тельца севрюги и палки сервелата.
Софа молчаливо уставилась на молодых людей.
— Где можно составить акт? — спросил Бакутин у опешившей директрисы. — У вас имеет место сокрытие товара. Я вас попрошу накладные за последнюю неделю…
— Успеете еще свое сочинение написать. Но это все согласовано. В нашем магазине всегда порядок. Разве вам Можаров об этом не говорил?
Разговор прервал задребезжавший телефон.
— А я к тебе никак дозвониться не могу. Что за шутки у тебя дурацкие! Кого ты в магазин ко мне прислал? Не знаешь. Как вас там? — обратилась к оперу.
— Бакутин.
— Вот, Бакутин какой-то. Акт собирается писать. Сейчас я ему передам, — протянула лейтенанту трубку. — С вами ваше руководство хочет поговорить.
Мембрану в капсульном корпусе лихорадило:
— Ты что там своевольничаешь?! Прекращай немедленно! И в отдел! Ко мне!
Не успел Бакутин отойти от стола, как в кабинет чуть ля не впрыгнул парень лет двадцати пяти в дубленке и в ворсистой ондатровой шапке. По лицу, покрытому мелкими красными пятнами, было видно, что он уже изрядно подпил.
— Привет, Софочка! — воскликнул он, театрально расшаркавшись и помахав рукой. — Гони заказ!
Заведующая показала на коробку.
— На сколько потянуло?
— Какие могут быть счеты! — сказала Софья.
Парень в дубленке хотел было подхватить ящик, как конопатый студент сказал:
— Гражданин! Поставьте назад!
— Совсем не понял! — удивился тот.
— Покупки совершаются в торговом зале, — проговорил другой студент.
— Ну вот что, отчитываться перед вами я не собираюсь! Бери, Марат! — вспылила Софья Семеновна.
— Я видимо не вовремя пришел. Тут командиры странные какие-то объявились, — снова потянулся к коробке, но в нее с двух сторон уже вцепились оба студента. — Кыш, цыплята!
Парень резко взмахнул руками, и студенты отлетели к противоположной стенке, столкнув при этом и еще не пришедшего в себя от телефонного звонка Бакутина. Легко поднял коробку и быстро вышел.
— Ну, блатата! — завопил конопатый, устремляясь следом.
Софа, всплеснув руками, прилипла к низкому окну и увидела, как Марат тяжелым ящиком смаху понадвинул студенту в грудь, от чего тот нелепо крутнулся на месте и упал в рыхлый снег.
Дверца «Жигулей» захлопнулась за Маратом, и машина, буксанув, рванулась с места.
Дежурный по отделу, увидев Бакутина, развел руками:
— Тебя начальник и замполит ждут.
Лейтенант направился к Осушкину.
— Ну что там в магазине?
— Заминка вышла. Нарушение правил торговли налицо. Но никаких бумаг мы не оформили. Звонил Можаров и запретил нам.
— С Можаровым я тебя сталкивать не буду. А соответствующий акт подготовь. Все отрази в нем до мелочей.
Замполит встретил Бакутина в коридоре вопросом (побелевшие губы его тряслись):
— Без году неделя, щенок! Кто тебя послал?
— Начальник, Владимир Ильич, — ответил явно запутавшийся лейтенант.
У себя в кабинете Можаров долго держался рукой за сердце: «Сдаю. Раньше бы я такому сопляку всю жизнь на лыко подрал. И не поморщился бы. А теперь видишь, у него защитнички объявились. И кто? Капитанишко малосоленый! Это он тут в игры благородные затеял играть. Эх, Соловей Кирилыч! Видно, подошла пора и тебе сказать свое весомое слово».