Он выдернул из шкафа шинель и, натягивая ее на себя, выскочил в коридор. За его спиной у дежурного зазвонил телефон.
— Это вы, Софья Семеновна. А его нет. Только что ушел. Не знаю куда. Я предупрежу, чтобы срочно позвонил вам.
Архаров положил трубку и подумал: «Ну и склока пошла у нас!»
По улежавшейся снежной корке шоссе стремительно неслись две машины. Во второй находились работники автоинспекции.
— Самара! Самара! Сижу у него на хвосте, — докладывал по рации старшина Маликов. — Вышли на двадцатый километр. Только что он свернул на объездную.
— Смотрите, не упустите! — раздалось в ответ. — Случай серьезный. Потерпевший только что скончался.
— Сделаем все, что в наших силах, — Маликов поправил кобуру на ремне.
Расстояние между машинами то сокращалось, то снова увеличивалось, то становилось неизменным несмотря на все усилия шофера, пытавшегося выжать из видавшей виды милицейской машины почти невозможное.
— Водитель «Жигулей»! Остановитесь! — изредка кричал в мегафон Родионов, и над грязными обочинами разлетался зычный бас.
Преследуемая машина не останавливалась. Вот она свернула со скользкой накатанной дороги на расчищенный проселок и устремилась к лесу.
— Не отставай! — тормошил Родионов Маликова. — Нам только из виду его не потерять.
— Сам зароется где-нибудь.
— Исчез.
— Что же ты! Значит, снова повернул.
— Куда?
— Жми вперед.
Перед ними опять было бесконечное снежное поле.
— Говорил же, что потеряем! — озлился Маликов. — Что теперь скажем?
Патрульная машина развернулась и, когда проезжала по мостику, Родионов воскликнул:
— Да вот же он! Я говорил, что засядет!
Под обочиной в овраге виднелся кремовый примятый капот.
Автоинспектора выскочили и, свалившись кубарем в овраг, с трудом подобрались через снежные завалы к легковушке, в салоне которой видна была скрюченная мужская фигура.
— Эй, лихачок, да ты жив там? — постучал в стекло Маликов.
Сидящий в машине сделал вялой рукой жест, подтверждавший, что он цел.
— А ну-ка вылазь! — скомандовал Родионов, стукнув в стекло тяжелой рукояткой пистолета. Водитель отрицательно помахал рукой.
— Вот гад! Он что, ночевать здесь собрался, — вспылил Маликов.
Подергал все ручки дверей, которые либо заклинило, либо они оказались на защелках. Снова вылез на дорогу, связался по рации:
— Самара! Наш-то в овраг кувыркнулся. Водитель закрылся и не выходит. Какие будут указания?
— Вы там детский сад не разводите! Вытаскивайте преступника!
— Родионов! Давай, взламывай! — крикнул старшина и потянулся под сиденье за монтировкой.
На этом движении голос рации остановил его.
— Триста первый! Подождите!
— Что орешь? — спросил Маликов.
— Повторите номер «Жигулей».
— Шестнадцать ноль два…
— Вы что там, без глаз, что ли? Это же личная машина секретаря Штапина. Кто в ней, не сам ли?
— Да нет, парень молодой.
— Тогда, значат, угонщик. Смотрите, поосторожней там.
— Так что же нам делать?
— Ждите указаний.
Рация замолчала.
— Стой! — Маликов закричал Родионову, нацелившему свой массивный сапог в автомобильное стекло.
— Что, стой? — недовольно рявкнул сержант.
— Указаний будем ждать.
— Ты что, охренел?
— Не очень-то расходись. Это машина первого из райкома.
— Но ведь в ней падла какая-то.
— Мы до нее еще доберемся. А пока команда машину не повредить.
Сержант выбрался к старшине на дорогу. С папиросками во рту они опустились на корточки, наблюдая за кремовыми «Жигулями».
Выслушав Можарова о проверке у Софы, Штадин удивился:
— Смотри, какой прыткий твой Осушкин, — стал размешивать ложечкой горячий чай в стакане. — С чего это он? До твоих погон выслужиться захотел?
— Боюсь, Соловей Кириллович, в другом тут депо. Копает под меня. А начал с магазина жены.
— Молод еще. Потерял чувство реальности. Не знает, что в моем магазине проверок не бывает.
Дверь распахнулась. Появившаяся в проходе секретарша сказала:
— Соловей Кириллыч! Осушкин на проводе.
Первый кивнул секретарше, которая тут же вышла.
— Сейчас на меня будет капать, — зашептал, чуть съежившись, Можаров.
— Да не шурши ты! — Штанин взял трубку и заговорил, совсем не слушая телефонного собеседника. — Вот ты-то мне и нужен. Ты что позволяешь себе? Устроил, понимаешь, налет на гастроном. Ты только вчера на свет появился? Не знаешь, что это за пределами твоей компетенции? Мальчишка! Я тебе в районе закон! Короче, ничего не было! Порвать и выбросить! А перед женщиной извиниться!
В сердцах бросил трубку и напустился на Можарова:
— Слышал? А ты умей с людьми ладить! Он же пока твой начальник. Что я тебя, за руку должен водить?
— Соловей Кирилыч! Снова Осушкин, — заглянула секретарша.
— Вот обнаглел! Нет меня! Я уехал. И не соединяйте с ним.
— Соловей Кирилыч! — нервно заговорил Можаров. — Я признаю, упустил. Но не подумайте, что так просто с ним. Он даже вас не послушается.
— Ну, что ты, майор, брось! И не таким рога обламывали.
Штапин открыл малинового цвета справочник и стал листать, повторяя:
— Генерал… Генерал… А вот, — пододвинул еще один телефон к себе, набрал три цифры. — Леонид Кузьмич. Это вас Штапин из Заводского райкома беспокоит. Зря не стал бы вас отрывать от важных дел. Тут у нас закавыка одна произошла. Начальник райотдела повел себя неблаговидно. С подчиненными высокомерен. Да и с другими людьми груб и резок. Я так думаю, что он под самый корень роет… Мы бы могли, конечно, давно одернуть его на бюро. Но тут ваше мнение важно. Все-таки рекомендован к нам управлением.
Из телефонной трубки довольно громко раздавалось нечто, похожее на ожесточенное хрюканье. Штапин подмигнул Можарову.
— Я с вами абсолютно согласен, Леонид Кузьмин. Да, обществу может быть урон нанесен. Ну, мы тут и со своей стороны руки ему укоротим. А за Дубняша спасибо.
После разговора с генералом сказал Можарову:
— Ну, ты все слышал? Ситуацию понимаешь. Действуй обдуманно.
Замполит подобострастно закивал и, вытирая платком вспотевшую шею, вышел.
Толстушка-секретарша снова всунулась в проем двери:
— Соловей Кириллович! Прокурор района уже третий раз звонит.
Штапин отхлебнул из чайного стакана и опять потянулся рукой к столику с телефонам.
— Уже уходить было собрался. Чего тебе?
— Тут такая… К вам Осушкин никак дозвониться не смог, — заговорил, сбиваясь, прокурор.
— А мне нечего с ним разговоры разговаривать. Мы с вами хозяева в районе! А он пусть выполняет то, что скажем. По струнке пусть ходит.
— Соловей Кириллович! Да я о другом. Ваш жигуленок в аварию попал.
— Что?
— На двадцатом километре перевернулся… До этого был наезд со смертельным исходом.
— Кто пострадавший?
— Да вы не волнуйтесь, водитель ваш цел.
— Какой водитель. Да на ней зять мой ездит.
— Машина в сугробе…
Через десять минут райкомовская «Волга» уже ныряла по ухабам проселочной дороги, высвечивая темную опушку леса.
— Подлец! Щенок! Повесила мне Виктошка дурака на шею, — все более распалялся Штапин. — Как сердце чуяло, что добра от него не жди. Сиротка хренов.
— Может, это вовсе и не он. Может, машину угнать пытались, — рядом строил свои предположения прокурор.
— А если все-таки Марат? Да он, точно он. Беды теперь не оберешься.
— Не убивайтесь, Соловей Кирилыч! Если даже и так, есть у меня вариантик. У вас же внуков нет, слава богу. А брак ведь и неделю тому назад мог быть расторгнут…
— Эх, Вика, Вика! — обреченно произнес Штапин.